Танки в плен не сдаются. Александр Тамоников

тебя собирать надо. Когда вы улетаете?

      – Послезавтра, двадцать седьмого, в четырнадцать часов, отсюда поедем в двенадцать.

      – Так ты ужинай, а я сейчас подумаю, что тебе в тревожную сумку положить.

      Но Быков остановил жену.

      – Ничего не надо, – сказал он. – Что есть, то и возьму. Всем остальным нас на базе обеспечат. Мы даже оружие не берем с собой.

      – Нет, Леня, в сумке у тебя мыло дешевое, шампуня нет, да и станок для бритья допотопный.

      – Это все я сам возьму.

      – Надо белья еще одну смену положить, рубашку, да и продуктов добавить. Ведь ты не знаешь, когда вас на довольствие поставят. Но все это я завтра сделаю.

      – Не суетись. Присядь напротив.

      Женщина опустилась на стул.

      – В кармане рубашки, в которой я был, лежат деньги. Там сто двенадцать тысяч, – сказал Быков.

      – Почему так много?

      – Нам выплатили денежное довольствие за два месяца вперед.

      Светлана приложила ладошку ко рту и прошептала:

      – Так вы на два месяца летите?

      – Этого, Света, не знает никто. Может, на два месяца или даже на три. Но не исключено, что всего на пару недель.

      – Нет, Леня. Если вам заплатили за два месяца вперед, то меньше вы там никак не пробудете. Господи, за это время я тут с ума сойду. Надежде легче, у нее работа.

      – А у тебя сын.

      – Который и достанет меня вопросами про папу. Ну ладно, я ничего. Мне просто очень не хочется расставаться с тобой.

      – Мне тоже, милая. Но приказ есть приказ.

      – Да я понимаю. Головой. А вот сердце противится.

      – Ничего, прорвемся. Другие-то служат в Сирии. Там находятся не только летчики, но и спецназ, военная полиция, советники, саперы, экипажи кораблей ВМФ. Вот и мы послужим.

      – А оттуда по сотовому телефону звонить сюда можно?

      – Вот этого, Света, не знаю. Но телефон, конечно же, возьму с собой. Будет возможность – позвоню.

      – Обязательно, Леня.

      – А ты тут жену Ступина Настю поддержи. Ей тяжелее, чем тебе.

      – Ну да, конечно, тяжелее. У каждого, Леня, боль своя. Люди переносят ее по-разному.

      – Вот ты, жена командира подразделения, и должна подавать пример.

      – Леня, вот только этот пафос не надо. Оставь его для плакатов, которые красуются в твоей части. А насчет разговоров, идущих о семье Стаса, скажу лишь то, что ты и сам прекрасно знаешь. Да, не ладится у них. Этот раздор начался не вчера, еще до того как Надя устроилась на работу. Я думаю, потому, что у них нет детей.

      – Возможно. Но не хочет ребенка не Стас, а Надя. Как это может быть? Почему женщина, в которую природой заложен материнский инстинкт, не желает завести сына или дочку?

      – Это тебе Стас сказал?

      – Да, но не для общего пользования.

      – Ты же знаешь, я в бабьих базарах не участвую.

      Быков кивнул и сказал:

      – Надежда нагляделась на столичный гламур и теперь долбит Стаса. Вот, мол, как жить надо. Ей деньги нужны, а не ребенок.

      – Может, разлука хоть как-то улучшит их отношения?

      – Может,