Любить немодно. Елена Филон

над тем, какой такой великий грех я совершила в прошлой жизни, что приходится так сильно расплачиваться за него в этой?..

      Или же я попросту проклята?.. Может талисман от сглаза прикупить, или бабку-колдунью поискать?..

      Что ещё мне делать остаётся?!

      Как всё это называется?!

      Судьба? Карма?! Нет, – точно проклятие!

      Пять часов вечера. Небольшой актовый зал в совдеповском стиле встречает меня приглушённым жёлтым светом, несколькими рядами кресел в пошарпанных велюровых обивках вишнёвого цвета, старым потёртым паркетом под ногами, и несколькими десятками разукрашенных а-ля «Вырви глаз» женских физиономий, что, стоило тяжёлой скрипучей двери сообщить о моём визите, тут же обратились ко мне. Все до единой! Глаза сощурили и так внимательно смотрят, настороженно, будто я – самка из другой стаи, их единственного здорового самца отбивать пришла.

      А вот собственно и самец.

      Умереть и больше не вставать. Никогда.

      Выскочка, замерев на маленькой полукруглой сцене, смотрит на меня, высоко вскинув брови, явно пребывая в не меньшем замешательстве, чем я. Практически сдутые цветные шарики, и плакат с поздравлением ко дню учителя служат его высокой фигуре, облачённой в видавшего виды джинсы и свободную серую футболку, катастрофично нелепым фоном.

      Вижу, как медленно выдыхает, так и не сводя глаз с застывшей в проходе меня, и… чёрт… ненавижу… пробегается мало заинтересованным взглядом по моей фигуре, и будто в первые в жизни меня видя, расслабленно интересуется:

      – Новенькая?

      «Нет. Твоя смерть», – крутится в голове. Не могу язык от нёба отлепить, не могу даже глаз своих стеклянных от лица Выскочки оторвать. С места сдвинуться не могу, даже вдох полной грудью сделать не выходит…

      Я проклята.

      Я точно проклята!

      Господи, за что?

      – Ой, Америкоска наша припёрлась, – с какого-то ряда раздаётся знакомый женский голос с хрипотцой, и я заставляю себя оторвать взгляд от лица Мити, и найти это мерзкое подобие девушки в одном из кресел.

      Ну-ну… Жанна.

      «Ну, привет. Оуч, ты накрасилась? У тебя есть косметика? Да ещё и подобие юбки есть?.. Ну всё, улёт!»

      – Чё пялишься, принцесска? – рявкает в ответ на мой излишне долгий и пристальный взгляд Жанна. – Вали давай, дверью ошиблась.

      – Проходи, – звучит со сцены спокойный, но твёрдый голос Мити. – Занимай любое из свободных кресел.

      Мычу себе под нос что-то несвязное и опускаюсь в ближайшее к выходу из этого Ада кресло.

      – Можно и ближе сесть, – комментирует «Сатана». – Мы не кусаемся.

      «Ну-ну», – поджимаю губы, и нахожу куда более занимательным занятием разглядывание инструментов в углу зала. Старенькая электрогитара, барабанная установка, акустика, сплошь разрисованная цветными маркерами, бас-гитара, что с виду ровесница моего умершего деда, фоно… и… Скрипка, судя по чехлу?

      – … да, именно так Дмитрий Александрович. Америкоска всегда такая. Та ещё стерва. Считает нас кем-то вроде крыс под её ногами.

      «Кем-то вроде тараканов, – отвечаю Жанне мысленно. – Их можно топтать.