Республика Татарково – 2. Туманная зыбь. Александр Миронов

время вызывало интерес к ней. Ну-ну, посмотрим, посмотрим на вы, особа, способны…

      Невольно сравнивая Милку с Машей, видел их противоположности. Маша почти весь инструктаж молчала, знакомство с оборудованием проводилось с заинтересованностью. Кроме того, в руках держала маленький блокнотик, карандаш и все записывала. Делала чертёжики. Какие-то пометки, подставляя вопросики. Некоторые задавала и тут же записывала ответы. Выглядела беспокойной и заинтересованной. Щёчки бледные, а глаза широко открытые, светящиеся. И она была теплее, душевнее. К ней невольно тянуло для бесед, разговора, к общению.

      Тут же – даже не хотелось говорить о производстве. Снисходительность, на грани высокомерия. Словно, сошедшая из поднебесья богиня, в эту грязь и пыль. И невольно вызывал другой интерес – насколько это божество целомудренно?

      3

      В третьем цехе мастер появился во второй половине дня. Прошёл прямо в пультовую, миную галереи транспортёров, не обходя цех.

      За столом сидела Нина Притворина и разговаривала по телефону. На появление Филиппова отреагировала усмешкой. Он понял, что разговор она ведёт о нём. С кем?

      Сел напротив неё и потянулся в карман за сигаретами.

      – Ладно, давай. Потом поговорим. – Нина положила трубку.

      В глазах её играли смешинки. Но сказала со строгостью:

      – У нас не курят. А если курят – четвертную на стол.

      – Может, четвертинку?

      – Годится и четвертинка.

      Он усмехнулся.

      – С кем балаболила?

      – С Милкой. Ты как, на неё глаз не положил?

      – Положил. Я на всех вас что-нибудь да ложу.

      – Только тут зуб-то не точи. Не мылься, бриться не придётся. У неё на таких кобелей аллергия.

      – Понятненько. Чего тут не ясненько… – ответил он с усмешкой словами Милки. И перевёл разговор на производство: – Как тут, всё в порядке? Палыч где, Вася?

      – К Маше поднялись, отсев на бункере налипает, сырой идёт. Вибраторы со стенок не стряхивают, вот Маша и позвала их. Пешнями счищают, да кувалдочками обстукивают.

      Над потолком пультовой гулко загрохотал электровибратор, в мельницу с шумом посыпался отсев, и она надсадно загудела. По звукам Нина определила:

      – Кажется, очистили. Пошёл отсев.

      – Ну, ладно, и я пошёл. Если что, звони во второй цех.

      – А что, даже не зайдёшь на транспортёры? Там тебя ждут.

      – В следующий раз.

      Филипп вышел на уличный балкон, спустился по трапу и, оглянувшись, быстрой походкой поспешил из цеха.

      Маша, узнав от Нины, что мастер был, но не зашёл к ней, прикусила губку.

      Позже происходили встречи, но они касались в основном производства, работы. При этих встречах она вначале прятала глаза, потом пыталась, преодалевая робость, и всё же заглянуть в его глаза. Но под нависшими бровями в них не улавливала света надежды, прежней лукавинки, тепла. Иногда он вдруг подмигивал ей, дарил улыбку, и на этом