Записки Охотницы. Ирина Муравская

Я вот тоже могла бы поднакопить и переехать в дорогущий пентхаус в элитном районе, но не делаю этого. Почему? Потому что не хочу привлекать внимание. А вот мой дорогой гость, с аппетитом вгрызающийся в жареный бекон, купленный по акции в супермаркете, по всей видимости, его очень даже любит. Что ж, каждому свое.

      Ничего не отвечаю, просто ставлю перед ним чашку с дымящимся кофе. Растворимый и так же купленный в обычном магазине. Интересно, привыкший к роскоши организм Димы не отравится? Хотя с вчера вроде еще жив.

      – Ждешь звонка? Я же здесь, кто это еще смеет занимать твое время?

      Зоркоглазый, однако. Заметил, что я то и дело скашиваюсь на лежащий у мойки телефон.

      – Не все крутится вокруг тебя. Смирись и не печалься, друг мой, – фыркаю я, под завязку заправляясь кофеином.

      Данилов театрально откладывает вилку и с укоризной, смешанной с насмешкой, скрещивает руки на груди.

      – Бьешь по больному, где твоя человечность? Такие вещи не говорят без подготовки, – спектакль окончился не начинаясь. Дима снова занялся поеданием завтрака. – А ешли серьешно?

      С усмешкой качаю головой.

      – Прожуй, а потом говори.

      Вообще-то, я жду, когда перезвонят из страховой компании. Еще с ночи отправила им смс, но пока без ответа. Надеюсь у них не выходной. Хотелось бы расправиться с этим делом поскорее.

      – Как скашешь бошш, – кивает в тарелку тот. – О…

      «О» было обращено появившейся в коридоре Еве, с полузакрытыми глазами стесывающей углы стен. Пробуждение всегда давалось ей с трудом.

      – Чего шумите? – пробурчала она, потирая глаза и вваливаясь на кухню.

      – Привет сонным пандам, – хмыкаю я, разглядывая её пижаму, на майке которой распростерся черно-белый медведь.

      – Отвали, – огрызнулась та, наглейшим образом отбирая у меня кружку.

      Данилов даже отвлекся от еды.

      – О, так ты и есть Ева? Приятно познакомиться.

      – Без обид, но не взаимно, – отвешивает ему та без особого интереса.

      Нет, я, конечно, могу начать лекцию о хороших манерах, но не стану. Пускай гость выкручивается сам.

      – Как прикажешь, – тем временем миролюбиво продолжает Дима. – А вы…? – тыканье пальцем то на меня, то на Еву откровенно намекало, что требовался ответ.

      – Головная боль друг друга, – отвечаю я.

      – Это понятно… Сестры? Вы чем-то похожи.

      – Типа того, – киваю я, протягивая «сестричке» тарелку с завтраком. – Она приехала не так давно, а насколько задержится – увы, не знаю.

      – Забавно, – сам себе кивает Данилов, разглядывая юную особу. – И как тебе Петербург? Нравится?

      Ева в ответ смотрит на него, как на назойливую мошкару, мельтешащую у носа.

      – Мне типа четырнадцать. Что мне может нравиться? – театрально закатанные глаза. – Как там отвечают обычно? Жизнь отстой, боль и никто меня не понимает. Пойду поем, а затем повешусь с горя, – и взмахнув на прощание моей же чашкой, девчонка гордо удаляется обратно в комнату.

      – Люстру