Петербургский панегирик ХVIII века. Риккардо Николози

Читать онлайн.
Название Петербургский панегирик ХVIII века
Автор произведения Риккардо Николози
Жанр Культурология
Серия
Издательство Культурология
Год выпуска 2009
isbn 978-5-9551-0319-8



Скачать книгу

гибель, он уже не может быть тем, что он есть, он перестает существовать[139].

      В панегирике XVIII в. до этого дело не доходит, так как законный преемник Петра (его духовный наследник), то есть, по сути, «нуминозная сущность», может восстанавливаться вновь и вновь. Незыблемость сакрального, космического пространства Петербурга, правда, периодически ставится под угрозу вследствие захвата власти монархом, отвергающим – в панегирическом изображении a posteriori – наследие Петра и тем самым ставящим (в мифическом смысле) под вопрос существование Петербурга; тем не менее законный царь (или царица) каждый раз опять восстанавливает посткосмогоническую ситуацию[140].

      Опасность возврата первоначального хаоса как божественного возмездия за неприятие истинной (то есть петровской) сущности России (или Петербурга) связана опять же с сильно мифологизированной концепцией времени. Русская история, начиная с эпохи Петра I, представляется в панегирике зачастую как цепь событий, отсылающих к одному изначальному событию, которое циклически повторяется. Осмысляемая таким образом, она представляет собой первособытие – «архе»:

      Архе является <…> не только схемой объяснения некоего процесса, коль скоро оно определяет и создает его, но конституирует его временной ход: являющаяся в архе временная последовательность событий наполняет его содержание. Архе является, так сказать, парадигмой этой последовательности, повторяющейся бесчисленным и идентичным образом. Речь идет об идентичном повторении, так как это – одно и то же священное первособытие, которое повсеместно вновь происходит [Хюбнер 1996: 128].

      Содержанием этого первособытия является космогоническая деятельность Петра I. Изгнание первобытного хаоса и сотворение космоса циклически повторяются тогда, когда законный монарх становится его преемником и смещает незаконное регентство, наделяемое чертами природного хаоса. Но поскольку панегирик восхваляет теперь и здесь и его аксиология обосновывает исключительно актуальный режим власти, каждый царь / каждая царица после Петра Великого – в зависимости от рассматриваемого времени – может олицетворять как повторение первособытия, так и мифологическое состояние предкосмогонии. Так, например, после восшествия на престол Елизаветы, повторившей «первособытие», регентство Анны Иоанновны изображалось в панегирике как время предкосмогонического «мрака», хотя, будучи у власти, она прославлялась как преемница дела Петра.

      Петербург в 1704 году. Гравюра П. Пикарта. 1715 г.

      Не следует, впрочем, рассматривать цикличность временной концепции в панегирике как постоянный повтор некой схемы в чистой форме, поскольку мифологическая радикализация оппозиции двух сменяющих друг друга режимов власти не всегда проявляется одинаково. Вышеописанное повторение космогонии относится особенно к изображению перехода власти от Анны Иоанновны к Елизавете и от Петра III к Екатерине II и обусловлено конкретной исторической данностью, то есть тем



<p>139</p>

О «пуповине», связывающей Петербург с российским монархом, ср., например, у Сумарокова: «Узрят тебя, Петрополь, во ином виде потомки наши: будешь ты северный Рим: исполнится мое предречение, ежели престол Монархов не перенесется из тебя, а оный может быть и не пренесется, ежели изобилие твое умножится, блата твои осушатся, проливы твои высокопарными украсятся зданиями» [Сумароков б. г. б: 310–311].

<p>140</p>

Об этом мотиве повторения космогонии в русском панегирике XVIII в. см.: [Baehr 1991: 42–49]. О цикличности в мифе см.: [Hansen-Love 1987].