Золотая лоция викингов. Андрей Геннадиевич Демидов

и внешним кольцом брёвен, была засыпана земля с камнями. Со стороны не закрытого реками участка, стена была выше, и перед ней был выкопан глубокий ров – место, откуда была взята земля на засыпку стен.

      Утренний туман висел между низенькими полуземлянками с редкими крохотными оконцами, затянутыми рыбьим пузырём. Строения эти были завалены более чем наполовину землёй и мхом, и если бы не оконца, чёрные проёмы дверей и дымы над крышами, то издалека глядя, можно было подумать, что это могильные курганы. Несколько более крупных строений располагались ближе к княжескому дому. Там были видны кучи дров, рыжей болотной земли, богатой железом, полу готовые колёса повозок и полозья саней, лезвия кос и наконечники вил и острог. Неподалёку, перед дубовыми столбами-идолами с оскаленными ликами Ярилы, Рода и Перуна, несколько стреблян в кожухах мехом наружу, в длинных войлочных и меховых шапках, складывали высокий костёр. Посреди костра было установлено бревно. Ими руководил старец с седой бородой, в рысьей шапке, бобровом кожухе почти до пят мехом наружу, в бронзовых и серебряных украшениях и ожерельях из рысьих, медвежьих и волчьих зубов.

      – Смотри, как стараются, чтобы сжечь злую знахарку, – указывая глазами на костёр около капища сказал старик.

      Щурясь в лучах восходящего солнца, он остановил движение коричневых пальцев, повертел перед собой законченное дно с торчащими, как солнечные лучи, прутьями – каркасом будущих стенок.

      – Правда, что она виновата? – с сомнением в голосе спросил юноша.

      – Если волхвы так говорят, значит, они знают. Эта бабка Додола заколдовала все наши посевы, гречиху, овёс, пшеницу, рожь, напустила прошлым летом злые дожди, и осенью заставила всю скотину заболеть и подохнуть половину, – важно сказал стреблянин, – кривичи тоже считают, что это кто-то их стреблянских женщин виноват. Князь Стовов сказал, что видел сон, где его предки указывали на Додолу. Те семьи, чьи роженицы умерли от того, что она им неправильно помогла при родах, тоже требуют её смерти, считая, что это её колдовство.

      – Говорят, что есть страны, где принято вместо кровной мести платить выкуп, – осторожно спросил Пордя, – вроде, Стовов хочет тоже так сделать, чтобы народ попусту не изводился.

      – Да уж сделал, теперь только он хочет решать, убивать обидчика, или нет. Вот раньше у стреблян голядских была своя древняя правда: если убил – ответь кровью, и будет обидчику мстить вся семья, пока месть не свершиться. И время значения не имеет. А теперь можно откупиться коровой. А за убийство раба вообще курицей. Это неправильно. Раньше вокруг рек Нерли и Москвы не было такого, чтоб не украсть невесту перед свадьбой. А теперь? Пришёл немощный, старый, принёс мех и горсть серебра отцу, и всё, забирай суженую. Тьфу, противно… – сказал старик, – курганы над могилой насыпают только, а раньше всем насыпали общиной, и головой на север кладут, а не на восток как Змея велела. Особенно мокшадь надоела со своими поучениями, как надо предков слушать…

      – А