Ева для Инквизитора. Екатерина Васина

свете.

      Я постаралась не моргать, так как глаза подозрительно защипало. Прислонилась к стене и спросила:

      – Кто сбил – известно? Как это вообще произошло?

      Так, главное – не реветь, не привлекать к себе внимания.

      – Ищут. Нашла ее парочка, возвращались откуда-то утром, остановились с пробитым колесом и увидели в кустах тело. Полиция сразу приехала, мне позвонила уже Элис. Ее вызывали на опознание.

      Элис была двоюродной сестрой Абби и единственной родственницей. У нее вещей Дамаль не было.

      – А откуда ты ее знаешь?

      Аделина шмыгнула носом и гнусаво произнесла:

      – Мы с ней в библиотеке познакомились, долгая история. Вообще, я решила прийти к Абби на работу, взять пару журналов. Прихожу, а там все в шоке. Евочка, это ужасно!

      Не то слово. Описать гибель близкого человека нереально. Пустота в голове аж до легкого звона и желание, чтобы все вокруг оказалось страшным сном.

      Я потрясла головой, что-то сорвалось с ресниц. Провела рукой по щеке и поняла, что все же беззвучно плачу.

      – Ева…

      – Что?

      – Мне страшно, – заскулила Аделина, – почему-то всю трясет, спать не могу. Что теперь с твоими планами?

      С планами? Ах да…

      Я все еще была оглушена свалившейся вестью и никак не могла собраться с мыслями. Смотрела на стену напротив, где легкими штрихами была нарисована балерина, тянувшаяся к стайке бабочек.

      Абби, как же так? Ты же всегда была такой аккуратной…

      – Ева, не молчи, мне страшно.

      Голос Аделины дрожал.

      – А что планы, – произнесла я, – планы остаются в силе. Я в Париже, завтра с утра поеду в архив, попробую найти хоть что-то про ателье Дамаль. Мне нужен адрес. Абби не успела его найти.

      Горло сжало невидимой рукой, так что перехватило дыхание. Я чуть согнулась и проговорила:

      – Прости, Дели, я пока не очень хочу разговаривать.

      – Я тебя понимаю. Погоди, но ведь адрес ателье мадам Дамаль известен.

      – Абби подозревала, что он ложный. Хотела через свои связи получить архивные документы по частным предпринимателям Парижа начала двадцатого века. Но не успела.

      Так, дышать ровнее.

      – Удачи, Ева, – выдохнула Аделина. – Мысленно мы с тобой. Даже те, кто не знает, что ты делаешь.

      Ну да, таких девяносто девять процентов.

      Я еще несколько минут постояла в коридоре, глубоко дыша и мысленно оплакивая Абби. Подождала, пока высохнут слезы, и лишь потом вернулась в комнату. Машинально убрала рюкзак в специальную нишу рядом с кроватью, машинально сходила умыться и переоделась, машинально забралась обратно на кровать и обняла подушку. Девочки-соседки куда-то удрали, и никто не мешал мне думать.

      Абби успела стать мне подругой. И свалившаяся новость терзала все сильнее. В такой момент я, как никогда, ощутила себя одинокой. Не имея возможности позвонить маме, бабушке, подружкам…

      Я даже не могу сейчас обнять любимого мужчину, которого должна ненавидеть.