Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева. Зинаида Миркина

и стойкость, свой разум, свою силу, свою способность терпеть. «Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!» (Иов, 3:3)

      Все сметено. Весь хлам мертворожденных слов отброшен. Остается одна боль, одна исстрадавшаяся душа и ничего больше. Молчание. И здесь, в молчании, становится слышным живой голос. Живой Бог ответил душе, которая отбросила все неживое и пробилась к обнаженной таинственной Глубине, к смыслу своего страдания. Бездна открылась Бездне. Гром. Буря. А потом – тишина. И в ней – Бог. То есть Чудо. Ощущение нового измерения Жизни.

      Какие слова сказал Бог Иову? Если быть целомудренным, надо бы не повторять этих слов, никогда не повторять. То, что Бог сказал Иову, – это Тайна. Было живое созерцание. Свершилось таинство. Из живого созерцания, как плод его, родились слова.

      Эти слова не так уже многим отличаются от слов, которые говорили Иову друзья. И все-таки между словами Бога и словами друзей – бездна. Та самая Бездна, из которой рождается жизнь. Одни слова рождены. Другие повторены. Разница только в этом. Но не бывает разницы большей. Одни слова – таинственные – живые. Другие слова – лишенные всякой тайны – мертвые.

      «Мысль изреченная есть ложь» (Ф.И. Тютчев. «Silentium!», – сказал поэт и продолжал всю жизнь писать, говорить – изрекать… Он хорошо знал, как трудно изречь и как трудно услышать мысль. Он предостерегал и говорящих, и слушающих от видимой легкости восприятия, от повторения вместо рождения.

      Изречь мысль (или услышать изреченную мысль) значит зачать, выносить и родить. Мысль изреченная – готовая мысль, обретшая форму мысль, есть оболочка мысли. А у нее, кроме этой видимой оболочки, есть глубина. Тайна. Не причастившись этой Тайны, не изречешь живого и не услышишь живое.

      Глава 2

      Мера жизни

      Истинная вера в Бога невозможна без созерцания. Вера без созерцания есть омоним веры, а по сути – ее антоним. Это «не та вера – не доверие глубине, раскрывшейся сердцу, а слепое доверие чему-то внешнему, чего сердце не знает». То, что знает сердце, не нуждается в удостоверении.

      То, что можно проверить, – не Чудо и не Вечность. Ибо проверка лежит в области внешних глаз, внешних чувств – на том самом поверхностном уровне, на котором Чудо существовать не может, как не может существовать в верхних слоях моря глубоководная рыба. Чудо – не нарушение физических законов, а обнаружение других законов, не противоречащих законам физического мира, а не зависящих от них.

      Обнаружение Вечности внутри преходящего мира, обнаружение бессмертия внутри смертных существ… То, что только было или только будет, не есть вечное. Какое же оно вечное, если его нет сейчас? Можно проверить, было ли, можно проверить, будет ли, но можно ли проверить, есть ли?

      Прежде всего – любовь. Можно ли проверить любовь?

      По-моему, то, что можно и нужно проверить, не есть любовь во всем истинном значении этого слова. Любовь одаривает сердце всей полнотой жизни. Этого и есть мерило. Этим мерят. Это же не мерят ничем.

      Вот