Круги и треугольники. Георгий Балл

оттуда в некоторый период времени не циркулировала. Но совершенно определенно космические аппараты фиксировали, что оттуда истекает энергия. Еще не ясно, в какой, так сказать, внешней оболочке, в форме ли умственной силы или несколько иной силы. Нет, то не были логические понятия, но все же биополе над дырой покрывалось рябью, как бы подчиняясь легкому ветерку, и время от времени из глубины доносились языковые построения, напоминавшие вавилонские переплетения, когда можно было зафиксировать некий звук: «Ах!» Даже систему звуков: «Ах! Ах! Ах!»

      И когда к дыре подбежали сестры Вера, Надежда и Любовь и мать их Софья, а также мы все остальные, кроме мусорного мужичка Шурика, из дыры вылезла Адолия в свадебном платье, а за ней показался преображенный в прежнее свое обличие Англичанин – колючий ежик волос, круглая голова, тот, наконец, кто и должен был сидеть с ней рядом за столом, пить водку и не считать заграничных ворон в небе.

      – У нас своих ворон хватает, – философски облагозвучил Витя Никаноров, между прочим, подполковник, которому сам Михаил Иванович Калинин, всесоюзный староста, вручал орден, о чем у Вити в правом кармане пиджака имеется документально подтверждающий фотодокумент.

      – Серж! – скомандовал полковник Дон Хуан де Сантис.

      –Прибавьте жизненной силы машине, – и оглянулся на Лолиту.

      –Правильно ли я понимаю, домой? a la maison? Non? Pas encore?

      – Полковник решил продолжить расспрос. – Так все-таки, детка, я не все понял.

      – Laissez-moi en paix!

      – Извини, Ло, я не хочу тебя тревожить. Я сам военный и понимаю, что это все твои профессиональные тайны. Бог с ними, с трупами, но ты держишься только на кофе. Я сегодня с раннего утра приготовил тебе наши сибирские шанежки с картошкой, ты ведь так их любишь. Давай все-таки заедем домой, я тебя покормлю, – и он позволил себе усмехнуться. – На голодной куме ведьмы пляшут.

      Лолита продолжала курить, молча смотрела в затемненные стекла машины.

      Полковник с трудом переносил молчание жены. Хотя они не были расписаны, но Дон Хуан знал, как прочно в лунке его сердца расположилась эта длинноногая красавица, и чувствовал, что в ней спрятан заряд большой силы, примерно сто-сто пятьдесят килограмм в тротиловом эквиваленте, и он на верху БТРа, дорога пустынна, рядом одинокие деревья, дорога изрыта взрывами, удушающий запах гари, БТР привычно трясет, но душу выматывает (ему не надо закрывать глаза, чтоб сразу все увидеть и оценить ничтожные шансы на оставшуюся жизнь), а пока ему неудобно за ее упорное молчание перед Сержем, и он делает тщетную попытку сманеврировать и поворачивает резко в сторону.

      – Я постараюсь тебе рассказать, как я готовил шанежки. Не знаю, начать ли с приготовления теста? – Не услышав возражения, Дон Хуан бодро продолжал: – Берешь литр молока хорошей жирности, пачку дрожжей, я предпочитаю французские, да, сухие, три столовых ложки сахара, сыпешь с верхом две чайные ложки соли, неполных. Наливаешь теплое молоко, типа парное, разболтал, сыпешь муку, тут действуешь по ситуации, срабатывает интуиция, как на поле боя, не знаешь, откуда в тебя стреляют,