Мандарин на снегу. Ольга Теплинская

миру.

      Мне намного приятней находиться в опустевшем поселке в праздничные дни, чем слушать радостные вопли соседей и прохожих под окнами.

      Многие жители поселка уезжали на Новогодние праздники, заботливо украсив гирляндами свои осиротевшие дома. Где-то оставалась прислуга, но, как правило, шуму она не производила.

      По протоптанной дороге побежали снежные ручейки – поземки. Сначала узкие, робкие, но скоро они превратились в настоящий буран. Снег окружил меня со всех сторон: мело под ногами, падало сверху. Я подняла лицо к небу, такому ясному еще несколько минут назад: «Откуда он взялся этот снегопад? Прямо, как у Гоголя. Солоха с чертом взялись за старое?» Я на мгновение остановилась. Сегодня же двадцать четвертое декабря – ночь перед Рождеством. Католическим, но все – же…

      Колючий снег больно бил по глазам, и я старалась их не открывать. Продиралась сквозь снежную пелену наугад. Иногда моя нога проваливалась в глубокий снег, это означало, что я схожу с тропы и мне надо взять немного левее.

      «Видимость – ноль! Иду по приборам! – Пробормотала я. – Хотя, огням поселка уже пора было бы показаться!»

      Но, открыв один глаз, я увидела все те – же елки.

      – Ничего не понимаю. Где поселок? – произнесла я вслух.

      – Р-р-р!

      Услышала я в ответ.

      – Ой! Волк! – Испугалась я. – И что мне с тобой делать?

      На тропинке между елями стоял огромный волк, запорошенный снегом. Широко расставив лапы и наклонив большую голову, он смотрел на меня и рычал. Одно ухо его было задрано вверх, другое повисло, и от этого волк был еще ужасней. Он напоминал мне бандита из подворотни, от которого ожидаешь чего угодно и с которым невозможно договориться.

      – Радуешься, что нашел Рождественский ужин? – Пошла я в наступление. – Не радуйся раньше времени. У меня шарф знаешь, какой длинный? Подавишься! Все – таки не зря я его вязала. Пригодился шарфик.

      – Бандит! – услышала я мужской голос.

      – Люди, помогите! – закричала я противным тонким голосом. (От страха, наверное). – Волки!

      Волка мой голос тоже неприятно поразил, он даже сел, а потом вскочил и бросился наутек.

      Я без сил опустилась на дорожку. Дрожащими руками зачерпнула пригоршню снега и протерла разгоряченное лицо. Снег тут же начал таять, тонкими струйками потек за воротник, намочил пресловутый шарф и моментально стал переходить в твердое состояние.

      – Однако, мороз! – продолжала я разговаривать сама с собой и неуклюже стараясь подняться.

      Рукавицы мои куда – то делись и руки проваливались в глубокий снег. Я попыталась подняться без помощи рук, но сделать это оказалось не так – то просто. Ноги тоже проваливались, не находя опоры.

      – Да что же это? Так и погибну в сугробе во цвете лет? Люди! – Крикнула я изо всех сил.

      Ведь кто – то же кричал минуту назад или мне это померещилось?

      Какая – то сила подняла меня над землей и вытащила из сугроба, пытаясь придать вертикальное положение.