Мандарин на снегу. Ольга Теплинская

милая!

      Мы подошли к тяжелой двери, на которой весела табличка «Ректор».

      – Ой, простите, вы – ректор?

      – Я секретарь ректора. Уже сорок пять лет! И от моих глаз тоже мало что может утаиться в этом институте. Сейчас узнаем про вашего братца.

      Она кому-то позвонила и попросила принести личное дело Ивана Глазкова. Я не поняла, что ответили на другом конце провода, но только моя добрая фея нахмурилась, бросила быстрый взгляд в мою сторону и молча, положила трубку.

      – Что, что с Ваней? – почти крикнула я.

      – Ваня ваш жив и здоров! В данный момент находится в отделении милиции, куда вчера днем доставлен за сбыт наркотических веществ.

      – Этого не может быть! Ваня не… Наверное, это по ошибке, он был рядом. Я сейчас же еду туда. Где это отделение?

      – Ну, может, конечно, и ошибка, только не думаю. Институт ваш братик почти не посещает. Одни пропуски. На коммерческом отделении требования, конечно, не такие жесткие, но надо и совесть иметь. Думаю, институт не сможет дать ему хорошую характеристику. И к сессии его вряд ли допустят. В старые времена, я бы посоветовала отправить вашего Ваню в армию. Там из таких делали отличных мужчин, но в нашей теперешней стране… Боюсь, вам, милая, не под силу воспитывать такого обол… простите, чуть не сорвалось. Вызывайте родителей, а лучше отца.

      – Спасибо, я так и сделаю.

      Мама прилетела вечером, забрала Ваньку из милиции и стала отчитывать, но не его, как мне казалось логичным, а меня.

      – Как же тебя воспитали? Что же ты за чудовище такое выросла? Вы же одна кровь! Как ты могла так обирать родного брата? Мы же столько денег вам присылали, я себе буквально во всем отказывала, только чтобы у вас все было! А ты брату только на метро выдавала. Это ты толкнула его на преступление, тебя надо наказывать. Если дойдет дело до суда, я так на нем и заявлю. Ты хоть понимаешь, что Ваню из – за тебя из института могут исключить? Зачем ты туда заявилась? В деканате я еще могла все уладить, а ты до самого ректора дошла, дрянь!

      – О каких деньгах ты вообще говоришь, мама? Да, их хронически не хватало. У нас сейчас на Ленфильме почти нет съемок. Я даже несколько книг продала. Но никакие переводы к нам не приходили. Можешь у Ивана спросить, если ты ему больше веришь.

      Я мельком взглянула на брата и заметила его бегающие глазки.

      – Ваня, может, ты хочешь что – то сказать?

      – Прекрати врать, слушать тебя противно, – взорвалась мама. – Ванечка был вынужден скитаться по холодным улицам, пока ты здесь мужиков принимала. Срам, какой! При младшем брате! Правильно мне говорили – забирать тебя надо было от бабушки, и воспитывать самой. Ничего хорошего из тебя не получилось. Во всем виновата столичная жизнь и моя мамочка, конечно, тоже постаралась. Видно, совсем тобой не занималась!

      – Не смей отзываться так о бабушке! – меня трясло. – Она столько доброты в меня вложила, а вот ты вырастила из своего сыночка настоящего морального урода! Ты сходи в институт, проверь, он его почти не посещал.

      – В тебе говорит ревность, – устало вздохнула