Через белый коридор. Светлана Сервилина

протянул руку и провел ей по плечу девочки:

      – Что с тобой? – спросил по-своему.

      Александра, знающая язык, произнесла тихо:

      – Умираю!

      – Езжай, старик! – кивнул боец и захлопнул дверцу старенькой машины.

      И опять потянулся нескончаемый поток машин, автобусов и мотоциклов. Уставшие люди двигались в сторону границы подальше от войны, кто на чем мог. Девочка наблюдала из окна «Москвича» за беженцами в машинах, автобусах, телегах и мотоциклах с колясками. У очередного шлагбаума светловолосый мужчина в камуфляже крикнул, глядя через лобовое стекло на дедушку Алхазура:

      – Вылезай быстро из своего драндулета!

      Старик распахнул дверцу «Москвича» и, кивнув на культю вместо ноги, с достоинством ответил:

      – Быстро не могу.

      Военный смущенно махнул рукой:

      – Прости, отец! – и подошел сам.

      В Пятигорске остановились в большом кирпичном доме у родственников Алхазура. Сашка помылась, расчесалась и села за стол. Хозяйка хлопотала рядом, изредка поглядывая на русскую девочку.

      – Угощайся, – женщина поставила перед ней тарелку с большими кусками мяса и добавила сердобольно, – что же они творят! Зачем простых людей убивают? Что мы им сделали плохого?

      Пятнадцатилетняя беженка поняла, что она имеет в виду политиков. Девочка не знала ответы на эти вопросы. Она только пожала плечами, а потом потянулась за вилкой. Женщина погладила ее по голове, и Саша впервые услышала, что ее назвали «сиротинкой». Она не стала возмущаться, но твердо решила после войны разыскать родителей. Александра все еще не верила, что они погибли. Она пожила в Пятигорске в гостеприимной кавказской семье несколько дней, ожидая автобус до Ставрополя. Дальше Саша двинулась одна, сменив три автобуса и ночуя на вокзалах. Спустя трое суток, голодная и уставшая, она уже звонила в дверь своей родственницы в небольшом городе на Волге.

      – Тебе чего? – в проеме стояла родная сестра мамы тетя Тамара и смачно грызла красное яблоко.

      – Здравствуйте, тетя Тома, я – Саша Волкова, – еле слышно произнесла девочка.

      – Господи, Сашка? – тетка распахнула дверь, пропуская гостью. – А я думала попрошайка какая-то шляется по подъезду.

      Она усадила племянницу на кухне и спросила:

      – Откуда ты в таком виде? Почему Вера не позвонила? Что там у вас случилось?

      Саша опустила голову и тихо ответила:

      – В наш дом попал снаряд. Родители погибли.

      Тетя Тамара вскрикнула и порывисто прижала девочку к себе:

      – Беда-то какая, господи!

      Несколько минут они стояли обнявшись.

      – У меня кроме вас, никого нет, – прошептала девочка.

      С трудом сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, она рассказала все, что видела и испытала за последние дни.

      – Успокойся, Сашуля, – уверенно проговорила тетушка, – ты – единственная дочь моей сестры, и я тебя в обиду не дам!

      Девочка,