Хождение по воде. Дмитрий Роюк

бывает тихо.

      Значит, умер.

      Нет.

      Старик опять себя ущипнул.

      Улыбка.

      Наоборот, ожил. Кто-то разбил его плавный устрой жизни, и он не желает ругать кого-либо. Владислав слишком добр для зла. Он давно научился побеждать, не вступая в конфликт, но сегодня было исключение.

      В темноте глаза казались голубыми. «Их можно было бы изобразить, если бы не лукавство, – подумал старик о новом друге. – Лицо неприметное, но глаза сразу заметны. Такой изумруд смущает душу».

      Владислав задумался.

      Может, дело в руке?

      Или в общей странности?

      Какой рукой Никита берет чужие вещи?

      Когда он обсуждает кражу, раскаивается или нет?

      «Угадал», – вслух, громко сказал старик. И как ребенок затопал на месте ногами от счастья.

      Уставший авантюрист с порванной душой.

      «Вот и болит», – объяснил сам себе Владислав.

      Он пригляделся в небо. Свод выгнулся в огромный темно-синий купол.

      Потер звезду.

      «Добро», – сказал с достоинством карлик и взмахнул в воздухе кистью.

      Побежал на Патриарший мост. Длинный плащ замедлял ход.

      Старик немного поворчал на верхнюю одежду, но укорачивать плащ не стал.

      Карлик прописал тени в голове. Освежил в памяти встречу.

      Сам задавал вопросы.

      Сам отвечал.

      Старик хотел для себя понять суть молодости. Узнать поближе человека, которого случайно встретил.

      Может быть, они давно были знакомы?

      А злость на молодом лице пройдет. Его зло ограничено временем и скоро отпустит душу.

      Глава 4

      На циферблате одновременно всплыло четыре ноля. Я стоял укутанный в шарф и следил, как столица погружалась в туманный мрак.

      Меня всегда впечатлял вид с Крымского моста. Здесь можно почувствовать город в целом, его тяжелую историю и быт. Проникнуть в тайные углы прошлого, услышать русскую колыбель.

      Свет напрасно сочился из разных углов города. Плотный туман со вчерашнего дня окутал слепотой улицы. Вокруг все казалось блеклым и неживым, замершим до первого луча солнца. Последнее придавало особый картинный вид. И лишь фантазер может почувствовать это. Без воображения и фантазии Москва – обычный город.

      Ветер продувал черную парку насквозь, легкие джинсы мотыляло в колене. Мне никуда не хотелось идти. Грузная мысль кусала меня. Давно я так не думал о ней. Я был уверен, что в скором времени нас ничего не будет объединять.

      Меня кинуло в пот от ее тени. Ведь сначала я увидел именно ее, затем стройная фигура из воска толкнула меня, пройдя мимо паркового сквера. Неужели искру почувствовал только я?

      Она лишь удалялась из виду.

      Знать бы, что эта тяга не запутает мою жизнь окончательно.

      Я наклонился через перила моста. Черная вода лениво плескалась об углы бетонных плит. Было как-то не по себе. Одиноко. Странные желания небрежно ступали на поверхность