Генерал Зима. Александр Тюрин

Кривицкий. – Мы едем к работодателю. Моя жена подобрала для вас необходимые вещи, лет пять назад я был в той же комплекции, что и вы.

      Что ж, «свет не клином сошелся на одном корабле, дай, хозяин, расчет».

      У Кривицкого в машине и одноразовая бритва нашлась (типа стикера, прилепил – отодрал щетину), и ножнички, выгрызающие сотнями лезвий многолетнюю грязь из-под ногтей, и могучий дезодорант, который бы кучу фекалий заставил благоухать, как розовый куст. И кофейник тут, и тостер – просто жизненное пространство на колесах. А еще у него в машине голографический телевизор, дикторша будто в соседнем кресле сидит, на Кривицкого ласково смотрит, да еще и по имени его называет. Понятно, что это бортовой компьютер свои усовершенствования в передачу вносит, но всё равно впечатляет. А потом дикторша ко мне полуобернулась и тоже по имени назвала. Нежно так, хотя и с иностранным акцентом: «Саймон Иваноувич». Я аж подпрыгнул, но потом сообразил, что борт-компьютер мой ID-чип просканировал.

      – Улыбайтесь поменьше, – посоветовал мне инженер, – такие зубы, как у вас, в общечеловеческом пространстве не носят.

      – Улыбаться поменьше – это нетрудно. Я теперь грустить буду, вы меня так расстроили.

      – И поменьше рассказывайте о себе. В предварительном разговоре я представил вас работодателю, как личность, пострадавшую от прежнего режима и временно потерявшую трудоспособность. Чтобы от вас не потребовали сертификата.

      – Пострадавший от прежнего режима? Неужели вы представили меня растлителем малолетних?

      – Я ценю ваше чувство юмора, Семен Иванович, но, постарайтесь сейчас сосредоточиться на самом главном.

      А вот уже и приехали. Очень мне не хотелось из лимузина выходить, Кривицкий меня чуть ли не за шиворот в автомастерскую втащил. И тут же растаял, словно привидение по утру, чтобы не портить свой портрет таким обрамлением как я. Тут я могу его понять, не будем требовать от людей невозможного.

      Пять лет назад автомастерские еще были полны дядек в грязных спецовках, полнились штабелями шин и прочими деталями, сваленными на пол около обшарпанных стен. А сейчас это фактически офис. Руки сотрудников бегают по виртуальным клавиатурам, глаза скользят по виртуальным экранам; между полом и потолком крутятся-вертятся голографические модели машин; за прозрачными стенами офиса, в производственном помещении, орудуют гибкие манипуляторы, похожие на собрание змей. Они собирают или совершенствуют автомобили на индивидуальный вкус.

      Меня, как обухом стукнули – стою, боюсь, как и в тот день, когда впервые увидел дубину с гвоздями, которую применял Иван Магометович для обороны от конкурентов. Как не боятся, я же пять лет дикарем прожил, на кулаке спал, на пеньке сидел, под забор ходил, как по малой, так и по большой нужде.

      Хозяин мастерской не подал виду, что я ему напоминаю бомжа, и будто не обратил внимания на персональные данные, которые сканер считал с ID-чипа, вживленного полицией в тонкие кости около моего глаза. Хотя там было указано мое «постоянное место жительство» в деревне под названием… назовем ее Засранкино для благозвучности. Но было видно,