Девочка и пёс. Евгений Викторович Донтфа

самоход!

      Элен, давясь смехом, спросила:

      – А ты что, видел таких "самоходов" и раньше?

      Брови Талгаро удивленно взметнулись вверх.

      – Конечно же. Много раз. Правда не с такой плавностью движений и столь искусной личиной. Разве ты не знаешь, Элен, что народ Лоя самые великие механики в мире, разве ты никогда не слышала о наших чудесных машинах, о рощах механических деревьев, охраняющих наши деревни? Ты конечно же купила этого пса у кого-то знаменитого мастера лоя. Я наверняка знаю его имя.

      Талгаро бесстрашно постучал по огромной металлической лапе кулачком.

      – Странно, – заметил он, – кажется он внутри не полый.

      Пес наклонил голову к лоя и сказал:

      – Меня зовут Кит.

      Талгаро посмотрел вверх.

      – О, оно еще и говорит. Да это настоящее чудо. Мы редко делаем говорящие механизмы, в основном только музыкальные аппараты. – И повернувшись к девочке, он самодовольно пояснил: – Очень сложно сделать так чтобы машина произносила членораздельные слова. Оно умеет произносить только эту фразу или ещё что-нибудь?

      – Послушай-ка, Талгаро, я тебе не оно. Меня зовут Кит и я могу произнести любую фразу, какую мне захочется, – сказал Кит.

      Лоя поразил невероятный ужас. Он присел и застыл. Его худое лицо исказила гримаса потрясения. Кожа на его носу и вокруг запылала фиолетовыми и багровыми пятнами. Глаза, и без того не маленькие, расширились и казалось заняли половину лица. Он начал пятиться назад с благоговейным страхом взирая на пса. Пятился, пятился, пока не уткнулся в ноги Элен. Она осторожно взяла его за плечи и повернула к себе, собираясь успокоить и ободрить. Но увидев синие глаза девочки, лоя перепугался еще больше, дико отскочил назад и пал ниц.

      Неистово и взволнованно, но при этом очень мелодично он быстро-быстро заговорил на незнакомом языке. Он поднимал глаза на девочку, затем снова кланялся, несколько раз указывал на металлического пса, потрясал руками, прижимал ладони к груди, что-то восклицал, пламенно и с чувством, и снова переходит на стремительное верещание. Его бледная, с голубоватым оттенком, кожа стала серой и покрылась яркими алыми и фиолетовыми пятнами, плоский нос дрожал и вспучивался, а огромные глаза переливались яростным свечением. Элен не понимала ни слова из его стремительной речи, хотя уже и улавливала отдельные, без конца повторяемые, созвучия. Она наблюдала за мятущимися всполохами ауры инопланетянина и пыталась что-то понять по ней. Но, как и всегда, ауры существ, не относившиеся к виду homo sapiens, представляли для неё неизведанную территорию. Для расшифровки ауры требовался немалый опыт наблюдений и сопоставлений. В случае с землянами это происходило само собой, в течении семи с лишним лет своей жизни она училась этому каждый день. С каждым новым инопланетным видом приходилось начинать всё сначала. Впрочем, она уже знала: во многих аспектах структура и общая модель функционирования ауры совпадают у всех живых существ, не важно под светом какой звезды они родились. Талгаро определенно был очень возбужден, отчасти раздосадован, испытывает