Девочка и пёс. Евгений Викторович Донтфа

Парень сидел на табурете возле небольшого квадратного столика, на котором стояла чашка с монетами, и ловко вертел между пальцев длинный тонкий ножик. Взгляд парня был насмешливым и дерзким.

      Суора отвернулась и спокойно пошла дальше, как будто не поняла его слов.

      «Начать наверно следует с виночерпия за стойкой», размышлял Ташунг, «даже если он не знает сам где живет судебный секретарь, то возможно подскажет у кого узнать». Мысли 7024-ре были внезапно прерваны. Кто-то грубо схватил Суору за левую руку. Волна омерзения и брезгливости окатила Ташунга. Эти физические контакты все еще были ему в диковинку и он ничего не мог поделать с яростным чувством отвращения, которое они у него вызывали. И прежде чем он пришел в себя и взял свое, все-таки еще во многом очень странное для него, тело под контроль, причина неприятного ощущения была устранена.

      Молодому мужчине, выполнявшему роль привратника, очень не понравилось поведение незнакомки в странной облегающей черной одежде. Он даже счел его оскорбительным. Он вскочил с табурета и схватил женщину за руку, намереваясь привести ее в чувство и указать на недопустимость подобного отношения к внутренним правилам «Черной Руммы». Что произошло дальше он не понял. Как только он сжал запястье незнакомки, его грудь поразил страшный удар. С поломанными рёбрами он как мяч отлетел назад, сокрушил маленький столик и врезался в стену. Чашка и монеты весело зазвякали по полу.

      Как только Суора почувствовала чужое прикосновение, она, двигаясь быстрее чем мог уловить человеческий глаз, развернулась и ударила противника правой ногой.

      Ташунг расстроено глядел на молодого самца, лежащего у стены среди деревянных обломков. 7024-ре был недоволен собой. Конечно же следовало сдержаться. Это жалкое существо ведь что-то говорило ему, а он не обратил на это внимания. Да, скверный из него наблюдатель. Впрочем, прошел только месяц и он пока только учится. Хотя, это конечно не может служить оправданием, тем более сейчас, когда он получил другое, гораздо более важное задание. Самец к счастью был жив и теперь расширенными от ужаса глазами глядел на Ташунга.

      – Э-эй, что там такое, – услышала Суора чей-то грозный окрик у себя за спиной.

      Молодая женщина резко обернулась.

      Мужчины и женщины, сидящие за столами и стоявшие у стойки, с любопытством разглядывали ее. А по центральному проходу стремительно шел некто явно недовольный ее действиями. Этот некто был высокого роста, с большим животом и круглым пухлым лицом. Закатанная до локтей, грязная, засаленная рубаха открывала его мощные толстые руки. Кроме рубахи, на человеке был кожаный жилет и кожаный чем-то перепачканный передник. В правой ладони некто сжимал увесистую отполированную дубину.

      Суора быстро расстегнула свой плащ, откинула его полы, выставив на общее обозрение рукояти своих мечей.

      – Остановись, – почти прошипела она, и это было так необычно, что огромный мужчина действительно сбавил шаг, а затем и остановился.

      Ташунг