Девочка и пёс. Евгений Викторович Донтфа

рассказ.

      Тот к кому он обратился, невысокий плохо выбритый очень смуглый разбойник, с красной косынкой на голове, стоял засунув руки в карманы штанов и глядел на прибывающих на площадь людей.

      Услышав обращенную к нему просьбу, он оторопело уставился на своих товарищей.

      – Что, опять?! – Воскликнул он, изображая крайнее неудовольствие.

      – Ну теперь, точно в последний раз, – успокоил его Банагодо, – все уже здесь. Давай, не ломайся.

      По лицу Кушафа можно было прочесть что он крайне неохотно уступает просьбе. Но эта была лишь видимость. Вне всяких сомнений, ему доставляло удовольствие быть в центре столь пристального внимания всех его товарищей. И не заставляя себя больше упрашивать, он заговорил:

      – Ну, когда баба пришла, я и еще с дюжину ребят остались здесь, на площади. Манкруд сказал торчать тут, на всякий случай. Баба все-таки с двумя мечами на поясе и смотрит на всех так будто она королева Сайтоны. Хотя всем было ясно что Голова ее быстро обломает, но сказали остаться здесь, мы и остались. Через некоторое время дверь в Цитадель заперли, ну ясно деваху оприходовали и тыкать начали. Стоим, ждем, бродяги зубоскалят, я жрать хочу. Потом внутри шум какой-то, ну ясно Голова в раж вошел, но странно девица вроде не кричит, молчаливая видно попалась, подумал я. Времени уже порядком прошло, я про себя думаю что там уже наверно и Манкруд к телу пристроился. И тут на тебе, дверь распахивается и эта красотка выходит на крыльцо, в руках у нее сабля Хишена, а слева и справа эти твари, ластятся к ней, смотрят на нее как на богиню. Ну, у нас конечно челюсти поотпадывали, застыли мы, словно леший нас понюхал. Стоим дюжина придурков, рты раззявив, понять ниче не можем. Деваха высокомерно так разглядывает нас. А краля, я вам доложу, просто обалдеть. Таких красоток днем с огнем не сыскать в нашей задрипендии. Блондинка, стройная, волосы роскошные, глаза большущие голубые, грудь вперед, ноги такие, что по члену будто ветер проходит, когда их видишь. Ну вот, оглядела она нас и говорит, а голос у нее такой бархатный, что у тебя от одного голоса встает, даже если не видеть ее. Говорит, а кто мол из вас чуханцев здесь решения принимать способен. Вопрос странный, ну да что уж, выхожу вперед. Она смотрит на меня так пристально своими глазищами и верите ли нет, ни до ее прелестных ножек мне теперь, вся спина в мурашках, не по себе мне в общем. Кто ты такой, она спрашивает. Да вроде как старшой я здесь, отвечаю. Она снова долго смотрит на меня, потом говорит, ну ближе что ли подойди, старшой, что мне через пол площади орать. А я так глянул на сабельку Хишена в ее правой ручке, на бейхоров, которые уже не на деваху, а на меня смотрят и чувствую жаренным запахло. Оборачиваюсь, одного из бродяг подзываю и тихо ему так говорю, а несись-ка ты, голубь ясный, за Старым и тащи его сюда за бороду, ибо у нас тут явно херня какая-то нездоровая происходит. Ну, бродяга не дурак, сразу к Старому домой, знает что тот вечно у себя на печи, ест калачи, – говоря эти слова Кушаф с улыбкой глядел на одного из бриодов, высокого пожилого мужчину,