СТОЛлетие. Владимир Афанасьев

творил чудеса. Он уводил их всё дальше и дальше, за рамки приличия и чести. Ребята даже не поняли, как все трое оказались в одной кровати. Точнее, у Кати было две кровати, и они каким-то странным образом оказались сдвинутыми.

      Екатерина проснулась первой. Она была посередине. Встав, умылась, оделась и сказала:

      – Ребята, я убежала! Мне нельзя опаздывать. Еда на столе. До вечера!

      Неведомая сила подняла Петра и Семёна с кровати и рассадила по обе стороны – спина к спине. Они окончательно проснулись, лишь когда дверь за Катей захлопнулась. Боясь посмотреть друг на друга, тяжело дыша, хранили молчание. Не знали они, как дать оценку произошедшему. Пётр нервно закурил, а говорить начал первым Семён.

      – Мы прекрасно понимаем, что так не должно быть! То, что произошло, пусть останется только нашей тайной. А для себя мы должны решить, кто останется с Катей, а кто будет лучшим другом семьи и… не больше!

      – Я тоже так думаю, – сказал, обернувшись, Пётр. – Пусть Катя сама сделает выбор… хотя, если бы у неё и вправду было желание, она бы всё давно решила. Поэтому давай поступим так: когда она вернётся, чьё имя назовёт первым, тот и остаётся. Другой уходит и никогда больше не мешает.

      Они встали, подошли друг к другу и крепко пожали руки. Это было крепкое рукопожатие. Очень крепкое! Так жмут руки соперники, гладиаторы перед боем. Два парня смотрели друг другу в глаза. С этого момента время дружбы начало свой ход в обратную сторону.

      – До смерти! – добавил Пётр.

      – До смерти! – подтвердил Семён.

      До вечера они сидели в комнате, просматривали газеты, говорили о всякой ерунде, при этом понимая, что разговор не вяжется, и через несколько часов их жизнь изменится. Время тянулось, выворачивая душу. Два молодых офицера, готовых к бою хоть с самим дьяволом, не знали, как скрыть волнение. Алкоголь закончился ещё вчера – табак под утро. Пётр хотел было сбегать купить, но не давала покоя мысль о том, что в это время внезапно вернётся Катя, и вопрос «Сёма, а где Пётр?» может оставить его без шансов. Поэтому он собирал недокуренные окурки и, обжигаясь, щурясь от едкого дыма, терпеливо ждал.

      Это была настоящая пытка, испытание на прочность. И тот и другой проигрывали у себя в голове десятки разных вариантов. В каждом представляя себя победителем и тем, кто, извиняясь, будет жать руку проигравшему сопернику. Так, уже был готов успокоительный текст-обращение. Никто из них даже мысли не допускал, что будет проигравшим. Оба в памяти прокручивали все былые отношения, вспоминая, как однажды Катенька проявила свою большую симпатию. Это давало каждому основания предположить, что чаша весов, по логике, должна всё равно перевесить именно в его сторону. Ребята мысленно перечитывали все письма, силясь вспомнить, с кого она обычно начинала свои приветствия. Почему-то раньше и не обращали внимания, а сейчас это так важно.

      Время. Оно застыло между стрелок, зацепилось за цифры,