Незнакомка из Уайлдфелл-Холла. Энн Бронте

но не так часто подвергалась пыткам безжалостной добротой, как Ричард Уилсон, благодаря своей неподражаемой манере твердо и резко отвечать «да» или «нет», к тому же ее считали скорее замкнутой, нежели робкой. Как бы то ни было, она не доставила гостям особого удовольствия, да и они ей, видимо, тоже. Элиза поведала мне, что Мэри пришла только по настоянию отца, который вбил себе в голову, что она не должна все свое время посвящать исключительно домашним заботам, забывая об отдыхе и невинных развлечениях, подобающих ее возрасту и полу. Мне вообще-то она показалась довольно добродушной. Посмеялась раз-другой остроумным шуткам или розыгрышам некоего привилегированного индивидуума, которого она выделила среди нас, а потом я заметил, как она ловила взгляд Ричарда Уилсона, сидевшего за столом напротив нее. Поскольку он учился у ее отца, они, так или иначе, были знакомы, несмотря на склонность обоих к уединению, и я думаю, между ними давно установилась этакая дружеская симпатия.

      Моя Элиза была неописуемо обворожительна, кокетничала без жеманства и явно больше хотела привлечь мое внимание, нежели всех прочих. Ее удовольствие от моей близости, от того что я сидел или стоял рядом с ней, шептал что-нибудь на ухо, пожимал руку во время танца, было хорошо заметно и по ее сияющему личику, и по вздымающейся груди, сколь бы это ни опровергалось дерзкими словечками и выходками. Придержу-ка я лучше язык, а то как бы мне в будущем не пришлось краснеть за свое бахвальство.

      Ну а теперь о других участниках нашего маленького торжества. Роза была, как всегда, проста и естественна, источала веселье и жизнерадостность.

      Фергус вел себя дерзко и глупо, но дурацкие и наглые выверты моего братца если и не возвышали его в собственных глазах, то хотя бы служили развлечению других.

      И наконец (ибо себя я пропускаю) мистер Лоренс. Он был по-джентльменски безобиден и галантен со всеми, учтив с викарием и дамами, особенно с хозяйкой дома, ее дочерью и мисс Уилсон. Не туда смотрел, чудак: обладай он более тонким вкусом, непременно выбрал бы Элизу Миллуорд. Отношения у нас с ним были вполне сносные, даже близкие. В сущности, человек необщительный и лишь изредка покидавший уединенное родовое гнездо, где он жил затворником после смерти отца, мистер Лоренс не имел ни возможности, ни желания заводить многочисленные знакомства, и из всех, кого он знал, я (судя по результатам) оказался для него самым подходящим товарищем. Мне этот человек очень даже нравился, но он был слишком холоден, стеснителен и замкнут, чтобы снискать мое душевное расположение. Дух прямоты и откровенности, не сопутствуемых грубостью, так восхищавший его в других, был ему недоступен. Чрезмерная скрытность во всем, что касалось его самого, разумеется, вызывала досаду и вносила в отношения холодок, но я на него не обижался, будучи убежден, что скрытность эта происходила не столько от гордости и отсутствия доверия к друзьям, сколько от какой-то болезненной деликатности и необычайной застенчивости, перебороть которые ему не хватало силы воли,