По дорогам России от Волги до Урала. Поль Лаббе

они все же крепче и удобнее телег, в которых подпрыгиваешь на каждой кочке подобно резиновому мячику, отбиваешь почки и получаешь синяки на локтях и коленях.

      Вытерпев четверть часа такой эквилибристики, я спросил у сопровождавшего меня полицейского, сколько верст нам еще осталось. Но тот, отдав по-военному честь, рявкнул:

      – Не могу знать, ваше благородие, давайте спросим об этом у кучера!

      Наш возничий был старым крестьянином со свалявшейся густой и грязнущей рыжей бородой, усеянной хлебными крошками. Из носа и ушей у него торчала длинная щетина, а над добродушными глазами нависали густые брови. Своих лошадей он погонял радостными криками, и когда они шли резво, называл их «голубчиками» и «соколиками», а когда замедляли шаг, то крыл последними словами.

      Когда я переадресовал свой вопрос ему, кучер повернулся и ответил:

      – Да бог его знает, батюшка! Все равно ж когда-нибудь приедем!

      Мы и правда в итоге приехали, причем ни разу не перевернувшись, а это с русским кучером случается редко. Пейзаж, открывшийся мне, был малоинтересен и почти безлюден. Деревья встречались редко, но вдоль дороги лежали обработанные поля пшеницы, овса, ржи, проса и подсолнечника. На Руси нет ни одной деревни, которая не выращивала бы последнего. Даже в больших городах мужики постоянно лузгают семечки подсолнуха и плюются их шелухой.

      Село Успенское[92], рядом с которым расположены древние развалины, насчитывает около тысячи душ[93]. Как и в других русских селениях его главная улица длинная и широкая, пересекается под прямым углом с другими улицами, тоже широкими, но не столь длинными. После дождя они становятся непроходимыми. Деревянные избы, за исключением одной-двух, однообразны и тянутся вдоль улицы, перемежаясь большими двустворчатыми воротами и амбарами. Крыши у жилищ деревянные и соломенные, и если случается пожар, что в русских деревнях обычное явление, то он сразу уничтожает целый квартал.

      В Успенском живность состоит в основном из свиней и кур. Коров там мало. Скот и домашняя птица, обычные для французских крестьян, здесь весьма дороги и содержать их в условиях суровой казанской зимы непросто.

      В селе я остановился у сторожа, нанятого охранять развалины[94]. Моя комната была довольно просторной и чистой, украшена видами Суздаля, которые столь же популярны в России, как изображения Эпиналя во Франции[95]. Этими картинками обклеены стены всех почтовых станций в стране. Рисунки иллюстрируют религиозные сцены, исторические или легендарные сюжеты, народные песни, произведения Пушкина и Лермонтова.

      Нередко на картинках изображают членов императорской семьи и европейских правителей, так что по ним можно изучать историю и узнать обо всех этапах развития франко-русского союза. В моей комнате, однако, не было портретов ни Тьера, ни маршала Мак-Магона, ни Греви, лишь в углу висело изображение президента Карно[96]. Что касается Феликса Фора[97], то с каждым

92

В пределах самого городища (в 1969 г. на его территории в Спасском р-не Республики Татарстан создан Болгарский историко-архитектурный музей-заповедник) издавна существовало с. Успенское, позднее переименованное в Болгары.

93

На рубеже XIX–XX вв. в с. Болгары насчитывалось около 2500 жителей (Россия. Полное географическое описание нашего отечества: настольная и дорожная книга для русских людей. Казань, 1901. Т. 6: Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье / сост. П. А. Ососков и др. С. 380).

94

Эта должность была установлена в 1888 г.

95

Эпиналь – город на северо-востоке Франции. С XVIII в. в нем выпускались «эпинальские оттиски» – своеобразная разновидность лубка.

96

Тьер Луи Адольф (1797–1877) – французский политический деятель и историк, временный президент Франции в 1871–1873 гг.; Мак-Магон Патрис де (1808–1893) – маршал, президент Франции в 1873–1879 гг.; Греви Жюль (1807–1891) – президент Франции в 1879–1887 гг.; Карно Мари Франсуа Сади (1837–1894) – президент Франции в 1887–1894 гг.

97

Фор Феликс (1841–1899) – президент Франции с 1895 г.