Сезон страсти. Даниэла Стил

слова поддержки, неважно, от кого. – Надеюсь, скоро все закончится.

      – Может быть, скоро. А может быть, нет. Всякое бывает. Первый ребенок, да?

      Фелисия кивнула. В первый раз, кажется, больнее. Первый ребенок. И, наверное, единственный. Бедная Кейт…

      – Не стоит грустить. Все будет хорошо. Как только родится малыш, она будет плакать, и смеяться, и звонить своим старикам, и родственникам, и… она, кажется, вдова? – Лицо женщины тут же помрачнело.

      – Да.

      – Это просто ужасно. В такое время… Почему он умер?

      – Несчастный случай, – ответила Фелисия и замолчала, словно закрыла дверь в комнату, куда посторонним вход был воспрещен. Она уже сказала все, что можно.

      – Мне так жаль… – Медсестра не кривила душой, она и впрямь сочувствовала. Фелисия натянуто улыбнулась и пошла к стойке. Кофе должен помочь.

      Она вышла из кофейни, не пробыв там и пяти минут. В былые времена она готова была торчать там сутками, но только не теперь. Нельзя же оставлять Кейт одну! Горячий кофе обжег Фелисии горло, от тоста она отказалась. Какая дикость – есть тосты, когда Кейт бьется в агонии! От этой мысли Фелисию едва не стошнило. Она постаралась отвлечься и сама не заметила, как поймала себя на мыслях о Томе. Думает ли о нем Кейт или она сейчас не в силах ни о чем думать? Том. Это он должен быть здесь, а не Фелисия. Но он никогда не увидит своего ребенка. Никогда не узнает, что стал отцом. Девушка за стойкой опустила чек в пустую чашку Фелисии, и та, не глядя, оставила пятьдесят центов. Не время думать о деньгах. Пора возвращаться к Кейт.

      Черные сандалии тихо зашуршали по больничному коридору. Фелисия взглянула на себя в зеркало – до чего же помятый вид! Черный брючный костюм из хлопка, неделю назад купленный в собственном магазине, выглядел так, словно в нем всю ночь спали; тяжелый индийский браслет из серебра оставил на руке глубокую вмятину. Сколько еще ждать? Сколько может вынести Кейт? Роды начались чуть ли не в полночь, а сейчас почти семь утра. Фелисия открыла дверь – да, дела пошли по-другому. С лица Кейт стекал пот, волосы были мокрыми, словно она стояла под душем, голубой больничный халат прилип к телу, костяшки пальцев побелели – так крепко она вцепилась в руку медсестры. Но глаза заблестели, щеки порозовели, и движения стали другими – с бешеной рыси она словно перешла на галоп. Ей стало легче? Этого Фелисия не могла понять, а медсестра была слишком занята, чтобы ответить – она учила Кейт очистительным вдохам, отдавая короткие и четкие, как военные, приказы. Кейт изо всех сил старалась слушаться. Фелисия заметила, как медсестра свободной рукой трижды нажала кнопку вызова.

      Хорошо или плохо шли дела? Фелисия боялась спрашивать, боялась отвлекать медсестру и Кейт, погруженных в свое дело, и чувствовала себя здесь совсем не к месту. Но вскоре даже она поняла – что-то изменилось. Все изменилось. Лицо Кейт озарилось светом – Фелисия никогда раньше не видела такого света, и ей снова захотелось вместе с подругой пройти этот путь до конца, выиграть эту бешеную гонку и повязать ленту победительницы ей на грудь. Кейт должна