Мужчина моей мечты. Джоанна Линдсей

себя полнейшей идиоткой. Тиффани со своей стороны тоже считала себя идиоткой, потому что не смогла предвидеть такого исхода. Но старая курица действительно не должна была наносить удар так злобно. Это было совершенно незаслуженно.

      – Я же знала, что не надо было тебя слушать! – восклицала теперь Тиффани. – «Иди домой», «Со мной все в порядке», «Как будто меня раньше никто не унижал», – вот что ты мне говорила.

      Меган усмехнулась.

      – Ну да, так и есть.

      – Не знаю, как ты можешь смеяться над этим.

      Тиффани возмущало то, что многие их друзья один за другим переставали приходить в дом Меган по мере того, как расцветала ее красота. Все объяснялось очень просто – другие девушки чувствовали себя рядом с ней простушками, и перенести это было выше их сил. Но мелочность некоторых из них приводила к тому, что они вдобавок еще и публично унижали Меган. Можно было подумать, она нарочно выросла такой красавицей, чтобы их позлить.

      Меган и сама не знала, как она может смеяться, поскольку боль от предательства друзей никогда не утихала в ее сердце и только, затаившись, ждала удобного случая, чтобы вернуться с новой силой. И вчерашний поступок леди Веджвуд был именно тем случаем.

      – Лучше смеяться, чем плакать, как ты думаешь? – спросила Меган, кусочком сосиски рисуя узоры на нетронутой порции джема в своей тарелке.

      И Тиффани решилась.

      – Господи, ну конечно! Именно так! Ты хочешь об этом поговорить?

      Они обе понимали, что разговор перешел с теперешней обиды на прошлые.

      – Нет… разве только добавить, что, когда я вспоминаю, как весело мы провели эти годы, то мне жаль бедных девушек, которые все это пропустили.

      – Когда ты так говоришь, мне тоже становится их жаль. В конце концов, покинув нас, они превратились в таких скучных зануд. Хотя, если честно, я их ничуть не жалею.

      Меган, подняв голову, усмехнулась.

      – И я тоже, но мне показалось, это так благородно звучит.

      И они обе рассмеялись, несмотря на всю печаль обсуждаемого положения. Тиффани решила сменить тему разговора.

      – Надо полагать, столь поздний завтрак означает, что ты пропустила утреннюю поездку верхом, и теперь из-за этого весь день будешь в ужасном настроении.

      Обычно после раннего завтрака со сквайром Меган половину утра проводила верхом, а вторую половину сама ухаживала за своим любимцем, Сэром Амброузом. Никаким конюхам – хотя у них и был-то всего один, а лошадей четыре – не разрешалось подходить к ее красе и гордости. Исключение составляло лишь кормление, хотя и это Меган любила делать сама. Всем, кто знал, сколько времени она проводит в конюшне, было совершенно ясно, что Меган без ума от лошадей.

      – Вообще-то я ездила верхом, – добавила Меган, снова уставившись на сосиску. – Прошлой ночью.

      – Не может быть!

      Посмотрев на подругу, Меган честно призналась:

      – Я не могла этого не сделать, Тиффани, клянусь. Я чуть с ума не сошла.

      – Ты взяла с собой хотя бы одного из лакеев?

      – Я