Меч мёртвых. Андрей Константинов

открыл рот пристыдить, но тут Харальд поднялся. Попробовал землю обвязанной тряпкой ногой: больно, но отчего не стерпеть. Он сказал:

      – Спасибо тебе, почтенный купец, за доброе слово, но я, право, не совершил ничего достойного похвалы. И нет никакой нужды прекращать состязание раньше намеченного. Ни у кого не должно остаться сомнения в том, кто победил!

      Повернулся и пошёл к берегу Мутной, почти не хромая. Повязка на ноге сразу промокла и снова начала пятнать землю, но вдохновение, давшее Харальду силы бежать, оказывается, ещё не иссякло. Он встал у края воды, глядя на противоположный берег с весёлым спокойствием человека, уверенно знающего, что победит. Ветер гнал мелкие острые волны, с неба лился пронзительный золотой свет, и на воде, в точности как дома, играли солнечные котята… Крапива? Подумаешь, Крапива… Когда Кишеня Пыск хлопнул в ладоши, Харальд прыгнул сразу на две сажени вперёд – радостным и свободным движением морского зверя, вернувшегося в родную стихию.

      Крапива тоже плавала отменно. Ничуть не боялась холодной воды и Мутную пересекала туда и назад не задумавшись. Когда боярин Пенёк разглядел широкую красную полосу, оставленную Харальдом на валуне, сердце у него ёкнуло. Обойдёт же его Суворово проклятое семя, ох обойдёт!.. Да сам кабы ещё не утоп, вытаскивать не пришлось бы!..

      Однако датчане следили за мелькавшей в волнах потемневшей и прилизанной головой своего вожака с полным спокойствием. Видно, знали, на что он был способен в воде. И действительно, то, что совершал Харальд, отличалось от ладного вроде бы движения Крапивы, как настоящий полёт – от куриных суетливых подскоков. Он достиг того берега, когда его соперница находилась ещё на середине реки. Княжьи, смотревшие сверху, от крепости, подтвердили, что он даже выбрался на сушу, чтобы Крапива не начала утверждать, будто он повернул раньше.

      Назад Харальд плыл так же легко, как и туда. Для него это было не расстояние. Снова поравнявшись с Крапивой, уже понявшей своё поражение, но по-прежнему упрямо загребавшей руками, он внезапно нырнул и схватил её за ногу под водой. Он сразу выпустил её и не стал увлекать вниз, но девке хватило: закричала, забилась, стала бестолково барахтаться. А потом – повернула назад, к своему берегу. Так что в итоге Харальд не очень её обогнал.

      Когда Крапива поднялась из воды, плача злыми слезами от неудачи и пережитого испуга, Харальд сидел на щите, утверждённом на плечах троих могучих датчан, и Кишене уже не надо было ни о чём объявлять. Сын конунга обернулся, взглянул на девушку и сполна отплатил ей за обидные слова: указал пальцем и засмеялся.

      Сноски