Жизнь за стеллажами. Рина Филатова

отношений, говорил, что я ему нравлюсь. Так было с Максимом. Он каждый день преследовал меня, а я не знала, куда уже от него деться. Я пыталась и по-хорошему, и не очень объяснить, что ничего не получится, не тянет меня к нему, а он все не унимался. Постоянно куда-то меня приглашал, я не соглашалась, он настаивал, я отказывалась, он приходил снова.

      Я думаю, что своего мужчину я сразу почувствую, а раз в Максе я его не узнала, значит, это не мой человек. Уже нет смысла встречаться, присматриваться, так можно просто запутаться, привыкнуть, потом уже как-то неудобно отказать, так и будешь мучиться всю жизнь. Некоторые так замуж и выходят, за особо настойчивых, даже порой нудных и скучных за одно только то, что они постоянно рядом. Я так не могу, зачем мучить и его, и себя, сказать сразу, как есть. Только вот я не учла, что Макс оказался не из очень понятливых, решил, наверно, на измор меня взять. Он каждый день караулил меня возле дома, прохода мне не давал. В конце концов, я так от него устала, что в очередной раз пошла к Ирке жаловаться на свою судьбу:

      – И почему ко мне липнут не те, кто мне нравится?

      – Что опять случилось? – поинтересовалась Ира.

      – Да все то же! – негодовала я.

      – Что, опять Макс достает? – усмехнулась она.

      – Ничего смешного! – сделала я обиженное лицо, хотя мы друг на друга никогда по-настоящему не обижались, причин не было. – Я уже не знаю, куда от него деваться, скоро буду просить маму сбрасывать мне из окна веревку, и карабкаться по ней наверх, в свою квартиру!

      – Попробуй поговорить с ним еще раз, может, поймет, – неуверенным тоном произнесла Ира.

      Она сама не верила, что такое возможно.

      – Да я уже не знаю, на каком тарабарском языке ему объяснить, что между нами ничего не может быть, не доходит до него, не хочет он ничего слышать, – негодовала я еще больше, если это возможно.

      В этот момент закипел чайник, и мы стали пить чай с конфетами. Это несколько смягчило мою горечь, так как я очень люблю сладости: конфеты, шоколад, пирожное, торты и прочие вкусности.

      – Что мне делать, ума не приложу? – я попыталась напрячь все свои умственные способности, в подобные моменты начинаешь понимать, насколько они оказывается скудны.

      Я так ничего и не смогла придумать, уж и не знаю, есть ли вообще какой-либо способ разрешить мою ситуацию.

      Пока мы ломали голову, пришел с работы Иркин брат, Никита:

      – А-а-а, плюшками балуетесь! – подмигнул он мне.

      – Не плюшками, а конфетками! – возразила Ирка.

      – Это не важно, – сказал Никита, взял тоже пару конфет и пошел в свою комнату переодеваться.

      Это случилось пять лет назад, Никита мне уже тогда, как впрочем и сейчас, казался слишком серьезным, важным. Не то чтобы я его побаивалась, но он был старше нас с Иркой на пять лет, и для меня он тоже был как старший брат, умный, надежный, но какой-то далекий.

      Мы