Император рая. Для каждого найдется свой собственный ад. Алена Некрасова

меня как командира заберут первого.

      – И ты выложишь им всю информацию? – уточнил Виктор.

      – Выложу, но не сразу. Потяну время.

      – Ага! То есть они там тебя пытать будут, а мы тут отсиживаться должны? – огрызнулся Марк. – Алекс, твоя тяга к смерти похожа на болезнь!

      После упоминания о смерти я скривился, как от зубной боли. Моя реакция не укрылась от Анны.

      – Так ты больше не стремишься на тот свет? – поинтересовалась она. В ответ я неоднозначно пожал плечами. – И в чем причина такого резкого переворота в твоем мировоззрении?

      – Какая разница! – ответил я, устало откидываясь на стену. – Мне все равно не дадут пожить подольше. А так вас хотя бы не тронут.

      Наш спор сошел на нет. Все предпочли оставить свои мнения при себе. Они знали, что переубедить меня не получится. Я периодически ловил на себе то осуждающие, то сочувственные взгляды своих друзей. И если оставаться честным, меня раздражала их жалость. Я поступал так не потому, что решил погеройствовать, мне просто не оставляли выбора. Можно было промолчать о том, что я командир, но нимирцы все равно вытянули бы эту информацию. Не из меня, так из кого-то другого. А допустить, что в пыточную попадет кто-то из моего отряда, я не могу.

      Мои размышления прервал металлический лязг открывающегося окошка в двери камеры.

      – Что-то рановато, – заметил я.

      – Кто тут у вас главный? – последовал ожидаемый вопрос.

      Отвечать я не счел нужным. Просто встал, с трудом подошел к двери и высунул в окно обе руки. На них тут же сомкнулись наручники. Меня вывели из камеры. Но, вопреки ожиданиям, отвели не в пыточную, а в какой-то кабинет и задали единственный вопрос:

      – Не соизволите ли вы рассказать, кто заказчик?

      – Не помню, – равнодушно ответил я.

      Дальше последовало вполне предсказуемое: мне для профилактики забывчивости посчитали ребра. После чего вернули в камеру. Наверное, таким способом нимирцы хотели деморализовать моих людей, чтобы они уговорили меня выдать нужную им информацию. Или попробовать попозже вытянуть ее из них.

      – Ты как? – спросил у меня Коновал.

      – Нормально, – отмахнулся я, садясь на свое место и силясь при этом не морщиться от боли.

      И снова потянулись часы ожидания. Я пытался думать о чем-нибудь постороннем, стараясь как можно меньше шевелиться. Но если, как ни странно, таким образом мне удалось перехитрить Марка, то от Анны не укрылось мое реальное состояние. Я постоянно ощущал ее внимательный тревожный взгляд.

      – А что, все нимирцы блондины? – в своей манере разрядил обстановку Ник.

      – Все, – ответил я.

      – А то, что у них оттенок волос, кожи и цвет глаз разные, что-то значит?

      – Да. Что-то вроде национальных особенностей, – стал пояснять Тим. Он уже привык отвечать на чрезмерное любопытство Совести. – Северяне имеют более темный оттенок волос и светлый – кожи, а цвет глаз варьируется от глубокого синего до светло-голубого. У южан,