Колледж Некромагии. Самый плохой студент. Галина Львовна Романова

ходить за город, в поля и луга.

      А были и совсем редкие и ценные травы, которые добыть было практически невозможно. И вот для этого к ней и заходила Ханна Руге.

      А еще знахарка когда-то пользовала ее заболевшую мать. И вместе с девочкой переживала утрату пациентки. В какой-то мере из-за нее Ханна и решила поступать учиться на целительницу. И продолжала мечтать об этой профессии даже после трех лет учебы на факультете некромантии.

      – Давненько ты не забегала, моя милая, – Марфа вернулась к прерванному занятию. Она изготавливала какие-то пилюли из вываренной тягучей массы зеленовато-бурого цвета.

      – Дела, – неопределенно отозвалась девушка. – Начался учебный год. Столько всего произошло…

      – Да, жизнь не стоит на месте, и постоянно что-то происходит, – промолвила знахарка.

      Услышав голоса, из кладовой вышла девушка лет двадцати. Лицо ее осветилось улыбкой:

      – Ханна!

      – Деяна!

      Они сердечно обнялись, поцеловались и присели рядом на лавку, держась за руки.

      – Ты как?

      – У меня все то же, – беззаботно отмахнулась Деяна. – Помогаю маме, хожу в лавку… Вчера сама принимала роды! – лицо ее осветилось тревожным светом. – То есть, мне немного помогала мама…

      Она посмотрела на знахарку, которая, сложив руки на переднике, сверху вниз смотрела на девушек.

      Сходства между матерью и дочерью было так мало, что никто бы не заподозрил их в близком родстве. Насколько мать была красива в молодости, настолько ее дочь сейчас была невзрачна. Серовато-рыжие волосы, серые глаза, веснушки на щеках, грубоватые, в цыпках, руки. Простое платье сидело на ней мешком, и даже пояс не мог помочь и обозначить талию. К тому же, она была плоскогрудой, а на верхней губе и руках пониже локтя – рукава она закатала – росли густые волоски. Однако, ее улыбка и сияние глаз вполне компенсировали недостатки внешности. Деяна улыбалась так, что уже за одно это ей можно было бы простить любой недостаток внешности, даже явное уродство.

      – А у тебя как дела? – спросила она подругу.

      – Да все то же. Я принесла вам кое-какие зелья, – Ханна полезла в корзинку. – Вот, все по рецепту, хотя мэтр Анастасий был сильно недоволен и даже хотел поставить мне незачет…

      – За что? – Марфа Скруль взяла у нее закупоренный пузырек, открыла пробку и осторожно понюхала содержимое. Потом сунула внутрь мизинец, коснулась самым кончиком ногтя содержимого пузырька и, вытащив, лизнула. – По-моему, сделано верно!

      – Да, но он задавал совсем другое! – со смехом провозгласила Ханна. – «Студиозус Руге, вы чем меня слушали? Животом или солнечным сплетением?» – проскрипела она, подражая голосу алхимика. – Как бы он не заставил меня отрабатывать, – добавила она своим обычным голосом. – С него станется…

      – А ты ему, случайно, не сказала, что всю жизнь мечтала стать целительницей?

      – Сказала. Да он, собственно, так и понял, когда проверил мое зелье, – девушка кивнула на пузырек. – Дескать,