Хрустальный дом. Екатерина Оленева

к ней, чтобы получше рассмотреть матрас, Линда чуть не задохнулась от отвращения – с полсотни чёрных насекомых бросились врассыпную

      – Тараканы! – визгнула она, отшатываясь. – О, господи! Какая гадость!!!

      Попятившись, поспешила выйти.

      – В других комнатах почти та же картина, – прокомментировал Калхаун. – Да и что вы хотите, учитывая, сколько времени всё тут пустует без хозяйского-то пригляда? В общем, впечатление о доме вы составили, так что, делать нам здесь больше нечего.

      Что ж? Калхаун прав. Цель, с который они прибыли в Хрустальный Дом, достигнута. Задерживаться не имеет смысла.

      Линде казалось, что дом смотрим ей вслед, как брошенный щенок, безмолвно крича: «Что же ты?! Ты же обещала приютить, защитить, а теперь уходишь?».

      «Я вернусь, – шепнула она тихо, поглаживая настывшие за века стены. – Я вернусь и помогу тебе. Обещаю».

      Глава 3. Катрин. Наследство предков

      Обитатели колледжа N. занимались привычными делами. Кто-то отправился на утреннюю пробежку, кто-то в библиотеку. Немногие счастливцы просто отдыхали в тени ярких, ещё не успевших сбросить листву, деревьев. Большинство же проводило время на футбольном поле, готовясь к приближающемуся матчу.

      Катрин наблюдала за бегающими по полю мальчишками в мокрых от пота майках и волей-неволей прислушивалась к шепотку девиц, сидевших впереди.

      Они обсуждали игроков:

      – Питт – красавчик. Но если на его смазливую физиономию посмотреть ещё и стоит, то в спальне глядеть определённо не на что! – смеясь, делилась с подругами симпатичная брюнетка. – А у Мэтта, скажу я вам, нет ни унции жира. Настоящий жеребец! Знаете, девочки, у нас с ним договорённость? Я могу переспать с Мэттом, когда захочу, без всякой этой чуши насчёт отношений.

      – Всё это кончится слезами, – невольно сорвалось с губ Катрин.

      Троица дружно повернулась в её сторону:

      – Ой! Смотрите-ка, кто заговорил! Слезами? Твоими что ли, дурочка? Если уж сидишь и греешь уши, так завидуй молча.

      – А что ей ещё остаётся? С её-то сексуальностью монахини?

      Катрин чувствовала, как от негодования вспыхнули щёки. Она злилась на себя. Зачем было встревать в чужой разговор?

      Не желая оставаться, поднялась и побрела через лужайку, окаймляющую здание колледжа, в сторону тёмной длинной постройки.

      В прошлые века здесь была конюшня, а сейчас валялся всякий ненужный хлам.

      Любители нарушать дисциплину часто приходили сюда покурить.

      Катрин не курила. Она искала уединения.

      «Ты просто зануда», – говорила кузина Ирис. – «Прячешься ото всех по щелям, точно мышь».

      Ирис могла себе позволить быть общительной, горделивой и даже спесивой. Она никогда не жила у родственников приживалкой при живых родителях.

      А Катрин довелось.

      Родители окончательно расстались, когда ей исполнилось пять. Но они и до этого жили как кошка с собакой.

      Да и кто бы ужился с блистательным Огюстеном Кловисом, который не мог пройти мимо ни одного игрового