Тайна леди Одли. Мэри Элизабет Брэддон

Толбойза.

      Ушла из жизни

      24 августа 1857 г., 22 лет от роду,

      горько оплакиваемая безутешным супругом».

      Глава 6. Дед и внук

      Когда они вернулись в Лэндсдаун-коттеджиз, старика еще не было, и друзья, не желая тратить времени на бесплодные ожидания, отправились к морю. Старика они нашли быстро. Сидя на куче гальки, он читал газету и грыз лесные орехи. Чуть в стороне от него маленький мальчик рылся в песке деревянной лопаткой.

      Траурный креп на поношенной шляпе старика… Черный костюмчик ребенка… Глядя на печальные знаки, Джордж Толбойз лишний раз убедился в том, что великая утрата, которой суждено было случиться в этом огромном мире, предпочла обездолить именно его – его, Джорджа Толбойза.

      – Мистер Молдон, – обратился он, направляясь к тестю.

      Старик взглянул на него, отложил газету и, поднявшись с гальки, отвесил зятю церемонный поклон. Его выцветшие светлые волосы подернула седина. Узкий крючковатый нос, слезящиеся голубые глаза, очертания рта, выдающие нерешительность, поношенное платье с претензией на аристократизм и щегольство, пенсне, свисающее на жилет, застегнутый на все пуговицы. В руке без перчатки он держал трость.

      – Боже мой! – воскликнул Джордж. – Вы что, видите меня в первый раз?

      Мистер Молдон вздрогнул и покраснел. Бросив на Джорджа испуганный взгляд, он узнал наконец своего зятя.

      – Дорогой мой мальчик, – сказал он, – представь себе, не узнал. В первый момент не узнал: борода меняет внешность. Борода сильно меняет внешность, вы не находите, сэр? – спросил он, обращаясь к Роберту Одли.

      – Господи! – возмутился Джордж. – Это так-то меня встречают! Я овдовел – овдовел всего лишь за несколько дней до возвращения на родину, а мне морочат голову, болтая о моей бороде. И кто? Отец моей покойной жены!

      – Твоя правда, твоя правда, – поспешно забормотал старик. – Досадная ошибка, досадная ошибка, мой дорогой Джордж. Ну что бы тебе успеть на неделю раньше!

      – Если бы я успел, – воскликнул Джордж с болью и страстью, – я бы не дал ей умереть, я бы отнял ее у самой смерти. Отнял бы! Отнял! Господи! И почему «Аргус» не провалился в тартарары со всеми, кто был на его борту, прежде чем я дожил до этого дня!

      В отчаянии он заходил взад-вперед по берегу, меж тем как его тесть, беспомощно глядя на него, протирал свои близорукие глаза носовым платком.

      «Сдается мне, старик плохо заботился о своей дочери, – подумал Роберт Одли, наблюдая за отставным лейтенантом. – Похоже, по этой или по какой-то другой причине, но он побаивается Джорджа».

      Безутешный Джордж Толбойз, не находя себе места от горя и боли, по-прежнему метался по берегу, меж тем как мальчуган, подбежав к деду, начал теребить его за полу пиджака.

      – Пойдем домой, дедушка, ну пойдем же! Я устал.

      Джордж Толбойз обернулся на детский голос и взглянул на мальчика пристальным и печальным взором. У мальчика были карие глаза и темные волосы – такие же, как у него, Джорджа.

      – Дорогой мой! Дорогой!