Мой единственный. Джоанна Линдсей

ее, поэтому Джулия призналась ему, что помолвлена. На этом все и закончилось. Она понятия не имела, зачем так себя повела. Она знала только, что ее прежняя веселость почему-то рассеялась.

      Бал шел своим чередом, а вот настроение ее никак не желало улучшаться. Теперь оно стало таким же меланхоличным, как у Жан-Поля. Она была только рада, когда пришло время ехать домой.

      Забираясь в постель, Джулия раздумывала об иронии своего положения. Очень скоро она освободится от бремени брачного договора и окажется, как принято выражаться в высшем свете, на рынке невест. Это станет самым волнующим событием в ее жизни. По крайней мере, так она думала до сегодняшней ночи, когда ее охватили чувства, дотоле неведомые ей. Джулия всегда представляла себе, что испытает, когда встретит своего суженого. Жан-Поль, как ей казалось, заставил ее чувствовать себя именно так. А иначе почему после их встречи она способна думать только о нем? Ее уныние проистекало от мысли, что им никогда больше не суждено встретится.

      Она рассталась с ним, прежде чем догадалась объяснить, где ее искать… если он, конечно, захочет… Он француз, и в Англии его, судя по всему, никто не знает. По крайней мере, его не знает Кэрол, следовательно, и другие тоже. Незнакомец вообще не должен был присутствовать на сегодняшнем балу. Значит, она не сумеет его найти, даже если попытается. Но хочет ли она этого? Впрочем, по крайней мере, двое на балу его знали: та, в кого он влюблен, и тот, кто хочет его убить. Но не может же она просто спросить о нем кого-то из них! Это было бы дурным тоном.

      Глава десятая

      – Какого черта? – воскликнул Ор, бросившись помогать гостиничному слуге затащить Ричарда в номер.

      Неожиданно распахнувшаяся дверь не испугала его. Ора испугал внешний вид Ричарда. Слуга, на вид почти мальчишка, с трудом удерживал тяжелое тело Ричарда.

      – Я нашел его лежащим на тротуаре около гостиницы, – сообщил парень, когда Ор, подхватив Ричарда, с легкостью уложил его на кровать.

      – Извозчик не захотел помочь, – промямлил Ричард, – рассердился, что я испачкал кровью сиденье.

      Хмурый Ор швырнул парню монету за труды, закрыл за ним дверь и зажег еще одну лампу, прежде чем вернуться к кровати.

      Мертвое молчание приятеля заставило Ричарда спросить:

      – Так плохо?

      – Кто переехал тебя? – бросил Ор.

      Ричард лежал на боку, держась за ребра. Он понятия не имел, сколько их поломано, но понимал, что наверняка немало. Каждый вдох отзывался острой болью. По крайней мере, ему повезло остаться в живых. А он был так близок к спасению… Он уже влез на каменную ограду сада и собирался спрыгнуть вниз, когда чья-то рука схватила его сзади, а затем в живот ударил кулак.

      Согнувшись, с трудом хватая ртом воздух, он спросил:

      – За что?

      – Неужели не понятно?

      Он не видел того, кто бил, но хорошо его знал. Безучастный голос только подтвердил его догадку. Еще когда Ричард перелезал через другую каменную ограду, ту, что окружала сад Джорджины, после того, как она ударила его по лицу,