Вне имён. Ольга Витальевна Манскова

ним она познакомилась уже в Питере, после своего изменения. В одной милой компании. В то время она жила в Питере, конечно же, не официально; искала такую же, как и сейчас, работу.

      Он был художником. За первого своего мужа Фанни писала некоторые научные работы и переводила тексты с английского, французского и немецкого для диссертации, а благодаря второму, научилась хорошо рисовать. Она когда-то раньше окончила художественную школу, но теперь освоила новые техники живописи и работы пастелью и сангиной, и вскоре они работали в четыре руки за подписью работ только его именем, поскольку у него было какое-никакое имя и широкий круг связей. Этот художник был весьма странным типом: не только в то время, когда они оба были опьянены страстью (Фанни, почувствовав новую молодость, вела первое время себя несколько безумно), но и все последующие годы его никогда не интересовало, сколько ей лет, кто она и чем занималась прежде. Он был весь в искусстве; в конце концов, он стал вести какою-то студию для новичков, снимая площадь в бывшем ДК, и у него появилось множество девушек-поклонниц и моделей. После чего, Фанни ушла, не прощаясь и не оставив ни записки, ни координат.

      В те годы, когда она ушла от своего художника, ей уже не грозило никакой более-менее сносной работы по причине престарелого возраста и полного отсутствия после чипизации паспорта (его выдавали теперь только тем, у кого была прописка). Чипизация же была делом чисто техническим: она сдала свой паспорт без прописки и получила чип в руку. Идентификационный номер…

      Да, новые паспорта выдавали по месту прописки, каковая у нее, естественно, отсутствовала. А прописывали только в личном жилье. Некоторое время их еще требовали предъявлять на любой работе, кроме всяких «промоутеров», курьеров и прочих вариантов так называемой «подработки». (В это время Фанни жила ещё у художника.) Но вскоре стало достаточно идентификационного номера и отпечатка пальца на матовой табличке, а личные сведения о себе каждый мог держать в тайне: возраст, пол… На некоторых, хотя и не слишком надёжных работах, теперь этих поверхностных данных о будущем работнике было достаточно. Поскольку было достаточно того, что работник не объявлен в розыск и ничего не должен налоговой службе.

      После третьей, очень краткой попытки еще раз устроить личную жизнь (а вернее, еще одного стихийно возникшего романа), Фанни решила больше не обжигаться. Ведь её странность, как она поняла, теперь стала очевидной… Как и её будущее одиночество.

      С тех пор она жила только одна, на съёмных квартирах, в чехарде сменяемых как в калейдоскопе разнообразных подработок… Безумная, ненадёжная, съемная жизнь, будто выданная напрокат самим богом, почему-то забывшим забрать её на тот свет. Среди чужих людей и абсолютно чуждого времени и нравов.

          Весь этот мини-перепросмотр мельком пронесся в мыслях Фанни… Да, самым противным для неё всегда было вновь искать работу, просматривая объявления. Никогда больше она не чувствовала себя настолько ненужной и настолько никчемной.

      Чем