Его маленькая большая женщина. Юлия Резник

темное и горячее. Он сдвигает немного резинку трусов, и она в панике пытается убрать его руку. Хорошо, что Полина воспользовалась тампоном, иначе было бы совсем невыносимо!

      – Убери руки, – тихая, но не подлежащая обсуждению команда.

      И она слушается, отпускает его руку и в отчаянии закрывает лицо руками. А он приспускает все-таки ее трусы и начинает поглаживать большим пальцем горошину клитора.

      – Посмотри на меня!

      Полина отрицательно машет головой. Ее уже просто трясет от происходящего.

      – Смотри! – более настойчиво.

      И вот взгляд глаза в глаза, одной рукой гладит клитор, другой перекатывает между пальцами сосок, в то время как вторую грудь ласкают губы. Это даже приятно, но напряжение не дает Полине насладиться происходящим в полной мере. И Булат это понимает.

      – На колени.

      А Полина и не против – ноги ее уже просто не держат! Не опускается – практически падает перед ним. Она уже догадывается, чего он хочет. Поднимает глаза.

      – Соси.

      Его взгляд сейчас просто демонический. Ему невозможно не подчиниться. Но он такой большой, что она просто не представляет, как это сделать. Робкий поцелуй в текущую головку. Всего лишь поцелуй, а его подкидывает на месте. Добавляет руку, поглаживает. Пальцы одной руки не в состоянии его обхватить.

      – Возьми его в рот.

      Поля старается, но помещается только головка, она просто не знает, что нужно делать! И он направляет ее движения, толкается ей навстречу. Она подхватывает ритм, но глубоко взять все равно не получается. А ему больше и не надо, он взрывается под ее губами. Она судорожно глотает, и только несколько капель остаются на губах. Он растирает их пальцем, тяжело дыша. И лишь одна мысль затмевает все вокруг – у нее никого не было до него. Он – первый.

      Полина в прострации. Лекции проходят мимо ее внимания. Она вообще ни на чем не может сосредоточиться. Что это было? И как с этим жить? Поля не думала, что так бывает. Не представляла просто. Если она согласилась на такую роль, то это ведь нельзя расценивать, как насилие? А как расценить тогда? Это было добровольно? И сможет ли она все это повторить? А может вообще она зря парится! Ну что такого, если уж разобраться, произошло? Ласки? Минет? Так кого этим нынче удивишь? У них в приюте лет с пятнадцати для большинства девчонок это было в порядке нормы. Или все дело в мотивах? Относилась бы она ко всему проще, если бы это происходило по любви?

      Полина не помнила, как добралась домой, как готовила ужин. Руки что-то делали: резали, терли, помешивали. Пришла в себя от шума в прихожей.

      – Привет. Чего сидишь в темноте?

      Поля растерянно оглянулась. И правда – ночь за окном. Точнее, поздний вечер, но зимой – все равно, что ночь. Неопределенно пожимает плечами, что тут скажешь?

      – Голодный?

      – Нет, поел с ребятами. Ты как? – испытывающий взгляд из-под нахмуренных бровей.

      Булат понимал, что для Полины все происходит слишком быстро, что она к этому банально не готова, но и менять себя, свои требования к партнеру в угоду девичьей скромности был не намерен.

      – Я? Ничего… Нормально