Мегрэ и старая дама. Жорж Сименон

с Кастэном он уселся за стол, накрытый белой скатертью, на котором в узкой вазе поддельного хрусталя стояли гладиолусы.

      Может быть, это признак старости? Он повернул голову к окну, чтоб еще раз увидеть белые барашки на море, и его огорчило, что он снова не почувствовал никакого душевного трепета.

      – Много было народу на похоронах?

      – О, там был весь Ипор, не считая приехавших из Этрета и таких местечек, как Лож, Вокотт; были и рыбаки из Фекана.

      Ему припомнились деревенские похороны, даже показалось, что он вдыхает запах кальвадоса. И он спросил с самым серьезным видом:

      – Наверное, мужчины напьются сегодня вечером?

      – Весьма возможно, – согласился Кастэн, слегка удивленный ходом мыслей прославленного комиссара.

      Ракушек в меню не оказалось, на закуску они заказали сардины в масле и сельдерей под острым соусом.

      Глава 2

      Прошлое Валентины

      Не найдя звонка, он толкнул калитку, оказавшуюся незапертой, и вошел в сад. Нигде еще не встречал он такого обилия растительности на столь ограниченном участке земли. Цветущие кусты росли так тесно, что напоминали о джунглях. А из каждого свободного уголка выглядывали георгины, хризантемы, люпины и другие цветы, названий которых Мегрэ не знал – их изображения он встречал только в витринах, на веселых, красочных этикетках пакетов с семенами.

      Шиферная крыша дома, которую он заметил с дороги, все еще была скрыта зеленью. Дорожка петляла, и он сворачивал то налево, то направо, пока наконец не вышел на задний двор, вымощенный большими розовыми плитками. Здесь были кухня и прачечная.

      Плотная, черноволосая, чуть с проседью крестьянка, одетая в черное, мрачно выколачивала матрас. Вокруг нее под открытым небом в беспорядке была расставлена мебель спальной комнаты. Раскрытая тумбочка, стул с соломенным сиденьем, разобранная кровать. Занавеси и одеяла на веревке.

      Не прекращая работы, женщина разглядывала его.

      – Мадам Бессон дома?

      Она молча указала ему на окна, увитые диким виноградом. Сквозь стекла он увидел Валентину в гостиной.

      Она не ждала, что он пройдет задним двором, и, не подозревая о его присутствии, готовилась его встретить.

      Поставив на круглый столик серебряный поднос с хрустальным графином и рюмками, она отступила на шаг, чтобы оценить эффект, затем поправила прическу, разглядывая себя в старинное зеркало в резной оправе.

      – Постучите, – не очень любезно сказала крестьянка.

      Он только теперь заметил дверь, выходящую на балкон, и постучал в нее. Валентина удивленно обернулась, но тут же на ее лице появилась предназначенная ему улыбка.

      – Я знала, что вы придете, но надеялась встретить вас у парадного входа, если только слово «парадный» подходит к моему домику.

      В первые мгновения у него снова появилось то же впечатление, что в Париже. Она была так оживленна, так резва, что напоминала молодую, даже очень молодую женщину, лишь переодетую старой дамой для любительского спектакля. И при этом она не молодилась.

      Напротив, покрой ее черного