Венец многобрачия. Наталья Александрова

ухмыльнулся – мне показалось даже, что в этой ухмылке он чуть заметно обнажил клыки, как собака при виде противника… И Гораций, старый ленивый обжора, вздрогнул и попятился. Ах ты, несчастный трус! Защитник, называется! Не видать тебе мяса, как своих купированных ушей, переведу на овсянку!

      – Хороший ротвейлер, – спокойно прокомментировал Еремеев, – крупный. Только перекормленный и стареет.

      В его оценке мне послышалась скрытая угроза: «Стареет… Перекормленный… В общем, не защитник».

      – Покажите, где у вас кабинет.

      Я проводила его в кабинет и встала, скрестив руки на груди.

      – Вы занимайтесь своими делами, – бросил в мою сторону мастер, – я тут сам разберусь.

      – Ничего, ничего, я посмотрю. Я люблю смотреть, как другие работают.

      Он перевернул телефонный аппарат и глубокомысленно посмотрел на него снизу. Потом подергал провод, прошел вдоль него до стены и потыкал пальцем в розетку. Покосился на меня, я всячески демонстрировала внимание, – мол, все вижу, ничего не утаишь от моего взгляда.

      Мастер вынул отвертку, снял крышку розетки, потыкал внутри отверткой и опять закрыл крышку. Снова покосился на меня:

      – Вы мне водички не принесете попить? В горле пересохло. Самой простой – из-под крана.

      «Ага!» – подумала я.

      Хочет меня из кабинета выпроводить. Так вот фиг тебе!

      – Зачем же из-под крана? Из-под крана вредно, там всяких примесей много – хлор, фтор, тяжелые металлы. Вот, возьмите минеральной.

      Я открыла маленький бар тут же в кабинете и достала бутылку минеральной воды «Бонаква».

      Еремеев сдержанно поблагодарил, отпил один глоток и поставил стакан на стол. Потом снова взял в руки телефонный аппарат и начал разглядывать его с умным видом. Его действия мне нравились все меньше и меньше. Разумеется, я нисколько не разбираюсь в технике, но если он пришел, чтобы замерить сопротивление, то надо же приборами его замерять, а не пальцем и отверткой. Словно прочитав мои мысли, Еремеев открыл чемоданчик и вынул оттуда непонятно что. Но когда я подошла поближе и, вытянув шею, увидела этот предмет, то мне стало нехорошо, потому что Еремеев вынул из чемоданчика здоровенный гаечный ключ!

      «Сейчас он меня огреет ключом по голове и – привет. Гораций, негодяй, куда-то запропастился, и вообще на него никакой надежды. Оглушит этот чертов мастер меня ключом и сделает все, что ему нужно. А что ему, собственно, нужно-то?»

      Еремеев неторопливо шагнул в мою сторону.

      И в это время снова зазвенел дверной звонок. Я бросилась к дверям, как леопард на охоте, одним прыжком и ничего не спрашивая, мгновенно открыла. Мне было все равно, кто там пришел, хуже уже не будет…

      На пороге стоял мой первый муж Артем, и я вздохнула с облегчением.

      Артем вошел в квартиру, и его сразу стало много.

      – Ну, привет! – Он сграбастал меня по-хозяйски, я еле высвободилась из его объятий.

      – А чего дверь, не спрашивая, отворяешь? Почувствовала, что я пришел?

      – И ты туда же?

      – Что значит – и я? А кто там у тебя?