Земля обреченная. Игорь Шенгальц

лично было все ясно. Они просто исчезали, уменьшаясь в размерах за несколько дней, и пропадали безо всякого следа. Почему так происходило я, конечно, не понимал. Но взглядом тела уже давно искать перестал.

      Быстро же человек ко всему привыкает. Прошло еще меньше двух недель с начала всех этих событий, а меня уже мало что могло удивить. Даже дракон, и тот – больше напугал, чем заинтересовал.

      Дорога, несмотря на близость к городу, становилась все хуже и хуже. Постоянно попадались мелкие ямки, выбоины. Трясло на лошади сильно, как в старом советском автомобиле.

      В поселки не заезжали. Вокруг было тихо, но как-то беспокойно. Я подсознательно чувствовал что-то неприятное, какое-то напряжение, словно туманом накрывавшее местность.

      Слева показалось довольно большое озеро.

      – Синеглазово, – довольно прокомментировал Иван. – Мы почти на месте. А справа неподалеку еще одно – это Смолино. Считайте, уже прибыли.

      Я приободрился. Дорога, с непривычки показалась очень долгой. Ходить в походы я никогда не любил, предпочитая более комфортные способы проведения досуга. Так что это двухдневное турне по округе показалось мне чрезвычайно утомительным.

      Мы проехали очередной поселок и только свернули на Троицкий тракт – уже городскую магистраль, как Иван, ехавший впереди, резко остановился. Конь его дико заржал и попятился назад. Кира, следовавшая за ним вскрикнула, а Денис, сидевший за ее спиной, ловко спрыгнул на землю. Только тут я увидел, что послужило причиной остановки.

      Прямо посередине дороги, по-хозяйски оглядывая нас, стоял медведь – огромной, бурый, с крайне недобрым взором маленьких глаз.

      Откуда он тут взялся? Единственного медведя в этой местности я видел лишь в зоопарке, но тот был раза в два или три меньше, с людьми предпочитал не связываться, и вообще, более всего на свете любил поспать…

      А этот мишка явно исповедовал иные жизненные принципы.

      Осмотрев нас, медведь лениво шагнул вперед и негромко заворчал.

      Лошади наши продолжали пятиться, отпусти мы поводья, мчались бы уже далеко отсюда.

      – Люди, человеки… – внезапно услышал я. – Еда! Есть!

      Я поначалу и не понял вовсе, кто это произнес. А когда понял – просто не поверил своим ушам.

      Говорил медведь. Говорил тяжело, с трудом произнося слова, слегка шепелявя на некоторых звуках. Но говорил именно он – в этом не было ни малейших сомнений.

      Иван присвистнул и достал свой меч.

      – Еда! Моя есть еда! Твоя и твоя и твоя – еда! – медведь проинформировал нас о своих целях и, неспешно переставляя лапы, пошел вперед.

      – Эй, мишка косолапый, не так быстро!

      Иван спрыгнул с коня и встал напротив. Мне показалось, что своими размерами медведю он почти не уступал.

      Я последовал его примеру и, выхватив свой меч, встал рядом.

      Кира и Денис, словно репетировали заранее, слаженно взяли под узды всех трех лошадей и отступили назад.

      – Моя хотеть еда! – удивился медведь. – Моя есть!

      – Мы не еда! – не согласился