Шакалота. Птичка в клетке. Елена Филон

почему мы прячемся, если ничего не сделали, – Чача пытается говорить разумно. – Эй, Макс, мы ведь не сделали ничего?

      – Абсолютно ничего, Чача, – отвечаю приглушённо. Переворачиваюсь на живот и смотрю в направлении забора и псины, которая, не затыкаясь, лает и колотит цепью по будке.

      – Тихо вроде, – говорю, присматриваясь.

      – Думаешь, свалили? – Оскар переворачивается на живот следом.

      – Тише, – прислушиваюсь.

      – Блин, пацаны…

      – Терпи, Костик!

      – Не могу… Бли-и-ин, не могу-у-у…

      Звуки рвоты эхом пролетают по старой базе, а следом, откуда-то снизу звучит отборная матерщина представителя закона обтекающего бывшим содержимым желудка Костика, и мне в лицо ударяет луч света от фонаря.

      – Твою мать…

      – Валим! Валим!!! – прыгаю с гаражей прямо на ментов, сбиваю с ног обоих и рву когти к забору.

      Переваливаюсь на другую сторону, теряю равновесие и ударяюсь лопатками об асфальт. Костика штормит, но он первым протягивает мне руку, помогая встать на ноги.

      – Давай, чувак. Гоним отсюда, – хлопаю его по спине, вращаю головой по сторонам, ищу пацанов.

      – Стоять!!!

      – Говнюки! Шеи поскручиваю, как доберусь до вас! Выродки мелкие!

      Вижу, как Оскар показывает ментам средний палец и, давясь смехом, мчится по улице с курортными застройками к тёмному проулку, а Чача тащится за ним. Разворачиваю Костика и толкаю следом за пацанами.

      – Надо разделиться, – впопыхах кричит Оскар.

      – Согласен! – отвечаю, оборачиваясь. – Вы направо. Мы с Костяном налево.

      – Лады.

      – Окей, – кивает Оскар и хлопает Костика по плечу. – До созвона, бро.

      – Покеда, – давится рвотой Костик.

      – Костян, давай, ещё немного поднажми, – помогаю ему брести по тесному переулку между старыми блочными домами.

      – Блин, Макс… вот это я нажрался, – как ишак посмеивается тот. – Дружбанчик мой. Дай я тебя чмокну.

      – Фу, отвали, блин! Фууу, Костян!

      – Так люблю тебя… дружбанчик.

      – Да-да, знаю, – похлопываю по спине.

      – СТОЯТЬ!!!

      – Да чтоб вас… – щурясь от света ментовского фонарика, толкаю Костика, кричу, чтобы убирался немедленно, потому что ему от предков больше влетит, чем мне и, раскинув руки, с криком индейца во время охоты мчусь к жирбасам в форме.

      Удар дубинкой по рёбрам сгибает вдвое. Руки заламывают и в придачу бьют по хребту, так что изо рта вырывается стон: то ли от жгучей боли, то ли от неожиданности.

      – Костян! – разворачиваю голову, пытаюсь разогнуться и ещё удерживать этих двух слоняр на месте. – Костян, вали!!! ВАЛИИИ, НУ!!!

      Костян, заплетаясь, и подпирая плечами то одну стену дома, то противоположную тащится к выходу из заваленного мусором переулка.

      «Да иди же ты, идиот, – кричу про себя. – Схоронись в падике каком-нибудь! Шевели уже конечностями!!!»

      – Попались, шпана? – смех над ухом. Толкают на землю, заводят руки за спину.

      Один из ментов коленом вжимает в асфальт, другой – в развалку идёт за Костяном.

      – Давай