Успокой меня. Стелла Грей

она обожает природу и животных? Снова нет. Барби даже с собственной собакой управлялась с трудом, а ее обувь буквально кричала, что хозяйка раньше не выезжала дальше города.

      Но ситуации бывают разные, с этим тоже приходилось соглашаться. Помню, когда я принял решение сразу после университета уехать в Канзас и продолжать дело родителей на ферме, меня не понял практически никто. Преподаватели прочили блестящую карьеру, друзья звали в свои фирмы, предлагали финансировать мои проекты. А я не видел себя среди каменных джунглей. Только здесь, в Канзасе, мне было по-настоящему хорошо. Тяжелая изнуряющая работа давала свои плоды, стимулируя на новые победы.

      Оттолкнувшись от стены, я кивнул собственным мыслям, уже приняв решение по поводу Барби. Пообещал два дня, значит, так тому и быть. Посмотрим, чего стоит эта девушка.

      У дома меня встретил Диего. Старик дремал на веранде, облокотившись на перила. Стоило ему услышать звук моих шагов, как он встрепенулся и, протерев глаза, сообщил:

      – Что-то меня сморило. Это все волшебный голос Элли.

      Я вопросительно заломил бровь.

      – Она поет для Хлои. Правда, репертуар… не самый удачный, но зато эффект есть.

      – Ты уснул, – согласился я. – А как насчет моей племянницы?

      – Разве ты слышишь, чтобы Хлоя плакала? – удивился старик. – В доме тишь, мир и благодать. Но все же надо написать ей пару колыбельных.

      Вздохнув, я прошел мимо чересчур улыбчивого сегодня Диего и вошел в пугающий тишиной дом.

      Сразу направившись в детскую, удовлетворенно вздохнул, увидев Хлою в люльке. И тут же услышал злобное шипение справа. Обернувшись, наткнулся на бешеный взгляд новой няни. Она просто полыхала от гнева.

      – Вы чего? – вытаскивая меня из комнаты, тихо ругалась она. – Зачем так громко вздыхать? Вы ее разбудите!

      – Да она спит, как убитая, – обалдело проговорил я, наблюдая, как Элеонора осторожно прикрывает дверь, при этом на ее лице отражаются все спектры ужаса.

      – Уф-ф, – няня отерла лоб и на цыпочках приблизилась ко мне. – Думать надо! Я тут три часа укладывала ребенка, чтоб вы разбудили ее по халатности! Пеняйте на себя, если Хлоя проснется!

      После этой фразы Элеонора быстро развернулась на пятках и прошла в ванную комнату, круто покачивая затянутыми в джинсовые шорты бедрами. Я простоял на месте еще некоторое время, пытаясь осознать сразу два факта: у няни есть характер, и она меня отчитала, как мальчишку. Своего работодателя.

      Гневно сведя брови на переносице, я пошел за ней, чтобы раз и навсегда прояснить, кто на этой ферме хозяин, но снова остановился, как вкопанный, уставившись на длиннющие босые ноги Элеоноры, стирающей что-то в тазике. Она стояла сильно пригнувшись, остервенело терла мылом по ткани и тихо приговаривала:

      – Хватит. Достало. Сейчас я просто лягу и усну, а утром все будет по-другому. Я проснусь в прекрасном настроении, выспавшаяся и счастливая…

      Я ухмыльнулся. Ну-ну…

      – Хлоя встает в шесть. Иногда в пять. Лучше