Критическая масса (сборник). Наталья Веселова

будет плохо… Или просто что-нибудь… Или вообще без повода – ты напиши Софье… Дала она тебе адрес?

      Сашенька наклонила голову – и тотчас же послышался резкий голос ее матери:

      – Я не позволяю в моем доме шептаться по углам неизвестно с кем! – к ней уже успел вернуться ее утраченный было специальный «медицинский» тон…

      Когда дверь за незваными гостями закрылась, сразу бесшумно распахнулась другая, с матовым стеклом – и в проеме показалась высокая и стройная фигура Семена Евгеньевича. Он был бледен так, как даже представить себе нельзя: Сашенька попятилась, нутром почуяв, что страшное, оказывается, еще не закончилось, как она было опрометчиво понадеялась. Он сделал несколько неверных шагов в сторону торопливо распахнувшей ему успокаивающие и ограждающие объятия матери и произнес незнакомым прерывистым голосом:

      – Я говорил… Я предупреждал… Ты не можешь теперь сказать, что не знала… Кого пригрела на груди… Какую… Какую… Сначала – шпионила, а потом – донесла… Шпионила – и донесла… На меня… Меня!.. И ты теперь мне будешь говорить… Будешь… будешь… – и его затрясло с ног до головы.

      На секунду он словно окостенел, а потом повалился плашмя навзничь, громко и жутко стукнувшись кудрявым затылком о паркет, секунду оставался неподвижным – и одним движением вдруг выгнулся дугой, едва касаясь пола головой и ступнями… Все тело его крупно задрожало и конвульсивно забилось, а рот сразу же выпустил целую волну розовой пены… Сашенька сползла по стенке и села на пол, не отводя расширившихся глаз от припадочного, безобразно колотившегося на полу. Ее мать, кружившая над ним, как маленькая серенькая птичка, вдруг обернулась на дочь, и глаза ее показались девочке мертвыми:

      – Ты… Ты… – произнесла она. – Убирайся вон… Я никогда… Слышишь, никогда не прощу тебе… И не знаю… Не знаю… Захочу ли вообще тебя когда-нибудь увидеть…

      Эпилог. Все счастливы

      А душа остается одна –

      Как всегда, навсегда – как хотела…

А.Маничев

      Снова стоит лето, и все семейные катаклизмы позади. Екатерина Петровна и Семен Евгеньевич по-прежнему вместе. Он медленно выздоравливает после того невероятного потрясения, которое устроила ему приемная дочь жены. Шутка ли сказать – его допрашивали целых два раза! Счастье, что в присутствии врача – это правдами и неправдами обеспечила Катя, да и диагноз его, что ни говорите, а вызывает почтение. На первом допросе он упал в обморок и пролежал так сорок минут, а на втором с ним случился эпилептический припадок, до полусмерти напугавший молодую женщину-следователя. В самом деле, что он мог сказать? Он лишь обхватил голову руками и без конца мученически повторял: «Я ничего не знаю… Ничего не помню… Зачем вы все так меня терзаете?!». При эпилепсии случается и амнезия – кто ж спорит? В суд Евгения Семеновича не вызывали – потому что он надолго слег в больницу для бедных, в отдельную платную палату, в отделение, где работает верная и незаменимая Катя. Он пролежал целых три месяца – и вышел похудевшим на пятнадцать