Что такое глобальная история?. Себастьян Конрад

некие однородные единства в своих отношениях друг с другом. Но какова бы ни была терминология, без идеи взаимозависимости структурных форм – не только экономической, но также политической и культурной – трудно понять логику взаимосвязанных и в то же время несовпадающих изменений, которые сформировали мир за минувшие века. Подобный подход обещает положить конец всяким разглагольствованиям об «обращении» и «потоках» и вернуть науку к изучению материальных условий. К тому же это может уберечь нас от ничем не обоснованных предположений о том, что социальное развитие обладает собственной, автономной внутренней динамикой.

      Поэтому неудивительно, что данный подход продолжает оставаться важным инструментом для многих историков, исследующих глобальные аспекты прошлого[89]. В некоторых областях – в истории рабства, например, – влияние теории мир-систем особенно велико. Современные исследования рассматривают рынок немного иначе по сравнению с несколько статическими представлениями Валлерстайна; они учитывают социальную и культурную динамику и подчеркивают в первую очередь роль локальных факторов и угнетенных групп населения в осуществлении социальных перемен. Разрабатываемые в последнее время подходы в духе теории мир-систем (идея «объединенной теории» вызывает большие сомнения) приходят к гораздо более тонким и нюансированным описаниям, новаторски связывающим макро- и локальные уровни[90].

      Помимо теории мир-систем, есть еще марксистский исторический подход, который также остается незаменимым инструментом для многих интерпретаций в глобальной истории. Подобные интерпретации разделяют с теорией мир-систем убеждение, что не следует рассматривать социальные конфликты как исключительно внутреннее дело отдельного общества: надо принимать во внимание и более широкие констелляции власти, и способы, которыми они генерируют и подпитывают перемены. Историки, исповедующие этот подход, давно отбросили механистические модели базиса и надстройки, как и телеологически выстроенные этапы развития общества, и вместо этого пытались описать капитализм как особую историческую формацию, создающую общественные антагонизмы и культурные установления и, в свою очередь, ими же определяемую. Влияние марксистской теории вышло далеко за пределы истории экономики – ее невозможно игнорировать и при выстраивании сложной аргументации относительно изменений в культуре[91].

      Постколониальные исследования

      Теория мир-систем обычно занимается макроуровнями и процессами экономической интеграции. В отличие от нее, постколониальные исследования начиная с 1980–х годов вносили важный вклад в понимание сложностей взаимодействия через культурные границы. Этот подход строится на предпосылке о том, что современный мир основан на колониальном порядке, который в некоторых регионах восходит к XVI веку, являясь следствием европейского

89

Исключительно важная работа в духе мир-системной теории: Arrighi G. The Long Twentieth Century: Money, Power, and the Origins of Our Times. London: Verso, 1994.

90

См., например: Tomich D. W. Through the Prism of Slavery: Labor, Capital, and World Economy. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 2004.

91

См., например, «расширенное пространство», которое в ряде исследований по культурной истории глобального авторы связывают с марксизмом: Chakrabarty D. Provincializing Europe: Postcolonial Thought and Historical Difference. Princeton: Princeton University Press, 2000; Karl R. E. Staging the World: Chinese Nationalism at the Turn of the Twentieth Century. Durham, NC: Duke University Press, 2002; Sartori A. Bengal in Global Concept History: Culturalism in the Age of Capital. Chicago: Chicago University Press, 2008; Zimmerman A. Alabama in Africa: Booker T. Washington, the German Empire, and the Globalization of the New South. Princeton: Princeton University Press, 2010.