Письма к утраченной. Иона Грей

видны даже следы их обуви. Значит, и часики где-то здесь.

      Стелла наклонилась, стала вглядываться в щели меж мраморных плит, отчаянно надеясь увидеть серебряный блеск. И увидела. Тусклый металл мигнул ей из-под обломков. Стелла сняла перчатку, голой рукой разгребла мусор. Нет, не достать. Она закатала рукав пальто, просунула пальцы в щель. Принялась шарить – и гнать мысли о пауках и червях. Перед глазами заплясали цветные точки, но в этот миг Стелла добралась до своей цели. Ухватила, вытащила, вгляделась.

      Комочек серебряной фольги. В такую фольгу пакуют пластинки жвачки. Сидя на корточках, задыхаясь от головной боли, от отчаяния, от безнадежности, Стелла закрыла глаза. Когда она их снова открыла, на нее смотрел американец. Рука с фотоаппаратом замерла на уровне груди. Стелла вскочила.

      – Простите, мисс, что напугал вас. Я просто хотел узнать, может, вам нужна помощь?

      В неверном свете Стелла разглядела лиловые тени у парня под глазами, будто он тоже почти не спал нынче. С горечью отметила, как он хорош собой. Американца в нем выдавала не только военная форма. Все – мощные плечи, загар, растрепанная рыжеватая шевелюра – носило отпечаток принадлежности Штатам.

      Стелла отряхнула пальто.

      – Нет, спасибо.

      – Вы что-то ищете? В смысле, вы пришли не только за тем, за чем люди обычно ходят в церковь?

      – Я потеряла часы. Я была здесь вчера. Должно быть, замочек расстегнулся, часы упали. Вы их не видели?

      Парень покачал головой.

      – А как выглядят ваши часы?

      – Маленькие. Серебряные. Инкрустированные колчеданом.

      – Красивые, судя по описанию. Наверное, подарок?

      – Да, – не вдаваясь в подробности, ответила Стелла и принялась шарить в мусоре. Американец положил фотоаппарат, поднялся к ней, на алтарь. Она хотела удержать его от этого, но силы и так были на исходе. В глазах темнело, будто наполовину опустили черные шторы. Подняла змеиную головку, стала раскачиваться тошнота, которая до сих пор лежала, свернувшись клубком, в желудке. Боже. Стелла опустилась на алтарь, как вчера, глотнула промозглого воздуху, надеясь придавить змею. Не помогло. Навалился шум, как в подземке, когда приближается поезд. В следующую секунду наступило полное затемнение.

      – Не бойтесь, я рядом.

      Чья-то ладонь поддержала затылок, чтобы Стелла плавно приняла горизонтальное положение. Но земля сама вздыбилась, толкнула ее под спину, и все пропало во мраке.

      – Сахару?

      Фургон Женской добровольческой службы стоял возле Буш-хауса. Волонтерка, поджав губы, подозрительно смотрела то на Стеллу, то на американца. Нетрудно догадаться, что она о них думает: вдвоем в этакую рань, да на улице. Стелла отвернулась, спрятала руки поглубже в карманы, втянула голову в воротник. Задалась вопросом, что унизительнее – когда тебя принимают за гулящую девку, или когда ты теряешь сознание и падаешь буквально на руки чужому мужчине?

      – Два кусочка, если можно.

      Стелла хотела сказать, что