Письма к утраченной. Иона Грей

ли я смогу вам помочь. Мы с моим другом купили это жилье только в прошлом году. Дом, который вас интересует, был уже пуст. Честно говоря, он нам что кость в горле. Котировки всего района понижает. Улавливаете мысль? Хорошо бы, ваша организация разобралась и приняла меры.

      – Если выяснится, что дом принадлежал упомянутой мисс Прайс, он будет продан, а выручка поделена между ее наследниками. Я вас правильно понял? Вы ничего не знаете о мисс Прайс? Например, есть ли у нее родня?

      Мужчина замотал головой еще прежде, чем Уилл успел договорить. Он спешил вернуться на кухню, к своему кулинарному шедевру, к музыке, к распланированному вечернему отдыху.

      – К сожалению, нет. Зайдите к мистеру Гривсу, нашему соседу. Старик, наверное, давно здесь живет. Удачи вам.

      – Спасибо, – сказал Уилл серо-зелено-голубой двери.

      Дверь в доме мистера Гривса, недвусмысленно красная, облупилась, ручку тронула ржавчина. Уилл постучал и принялся ждать, отвернувшись к дождю, втянув голову в плечи. Жуть, какой холод. Мощеную дорожку, некогда ухоженную, атаковали сорняки, пролезли в трещинки камней. Уилл снова постучал. Прежде чем он сунул руку обратно в карман, дверь приоткрылась.

      – Добрый вечер. Извините за…

      – Чивонада?

      Заученную речь выдавать не пришлось. На стук ответила миниатюрная китаянка. Сквозь щель Уилл разглядел синюю униформу, белые нарукавники и белый воротничок, а также злобную гримасу.

      – Я бы хотел пообщаться с мистером Гривсом, если вас не затруднит.

      Рафинированность собственного тона была в опасной, омерзительной близости к фарсу, что любил устраивать на работе Анселл.

      – Нельзя. Мистер Гривс пить чай. Никого не пускать.

      Выговор – нечто среднее между кокни и восточноазиатским мяуканьем.

      – Подождать? Или зайти через полчасика? Я представляю компанию…

      – Нет. Мистер Гривс пить чай, потом я готовить он к сон. Сегодня нельзя гость. Приходить завтра.

      Вот и весь разговор. Дверь захлопнулась, громыхнуло кольцо ручки. Уилл остался в сумерках и под дождем, причем оба природных явления набирали силу. Не везет сегодня. В третьем по счету доме окна не светились, но для очистки совести Уилл постучался и мысленно досчитал до двадцати, прежде чем вернуться к машине.

      Он хотел было завести мотор, когда заметил, что по аллее к дому неуверенно кто-то приближается. Световые эффекты уличных фонарей позволяли, не вдаваясь в подробности, разглядеть, что это девушка и что на ней крайне неудобная обувь. Она несла объемистый пакет из супермаркета. Уилл уже видел бледное, напряженное лицо и морось в темных волосах. Девушка шла к краснокирпичным коттеджам – вероятно, именно в ее дом Уилл только что стучался.

      Он заставил себя распахнуть дверцу автомобиля и высунуться.

      – Добрый вечер! Не подскажете…

      Девушка вздрогнула, бледное лицо исказилось от ужаса.

      «Вот я недоумок, – клял себя Уилл, вываливаясь под дождь, бросаясь к ней. – Окликать