Конец Смуты. Иван Оченков

Замерев от неожиданности, стоял Федор, пытаясь унять бьющееся как колокол на Иване Великом[19] сердце, а девушки уж и след простыл. Наконец уняв дыхание, парень вскочил в седло и дико, будто татарин, гикнув, погнал коня вскачь.

      Подлетев на всем скаку к вельяминовскому терему, боярский сын наткнулся на всю сотню Михальского во главе с донельзя взбешенным Корнилием.

      – Ночью Косача зарезали, – буркнул он в ответ на Федькин вопросительный взгляд.

      – Кто? – охнул в ответ парень.

      – Вот и мне интересно.

      – Следы искали?

      – Да какие следы! – вызверился сотник. – Тут натоптано кругом, будто вся рать хана крымского прошла!

      Федька сконфуженно замолчал, но в голове тут же мелькнула иная мысль, и он снова спросил:

      – Господине, а тать признал кого, когда государю здравицу говорили?

      – Ишь ты, догадался… нет, не признал. Хотя все помещики здешние тогда голос подали.

      – А Телятевский?

      – Что Телятевский?

      – Ну, его же государь в баню отослал?

      – Тьфу ты, пропасть, а ведь и верно!

      – Хотя…

      – Что «хотя»?

      – Господине, может, с татями помещик не сам дело вел, а через приказчика или еще кого. Разбойникам что: одет хорошо да голос властный – стало быть, боярин или помещик.

      – Федор, тебе бы не сыском заниматься, а защитником в суде быть… Ладно, сейчас все одно уже ничего не поправить. Поехали дозором вперед, а государь следом поедет. Вон собирается уже.

      – Государь знает?

      – А ты думаешь, чего я тут такой «радостный»?

      Вернувшись в Москву, я снова с головой окунулся в государственные дела. Первоочередной проблемой в моем богоспасаемом царстве было отсутствие денег. Причем отсутствие полное. Страна была разорена, хозяйство пришло в упадок, налоги, или, как их еще называли, подати, не поступали. Беспрерывно заседающий земский собор пытался найти решение, но ничего, кроме предложенного Мининым сбора пятины, придумать так и не мог. Пятина – это экстраординарный налог на все население царства, пятая часть всего имущества, имеющегося у подданных, в денежном выражении. Мера эта была сколь необходимой, столь и опасной. Претерпевшее многие муки за время Смуты население царства могло и взбунтоваться от очередного побора. Однако другого выхода все равно не было, разве что позвать одного рыжего баронета. Как мне доносили, представитель английской Московской компании Барлоу был в столице, однако аудиенции не просил и встречи с моими доверенными лицами не искал. Что-то затевал поганец, знать бы еще что.

      Другой проблемой, решить которую нужно было немедленно, был местнический спор между Василием Бутурлиным и Борисом Салтыковым. Сии достойные воеводы, несмотря на то что войско, снаряженное на последние деньги для похода на Коломну, занятую Заруцким от имени «царицы» Марины Мнишек, было готово, затеяли очень интересную и занимательную игру. Выясняли, кто из них родовитее и, стало быть, должен стать главнее в предстоящем походе.

      Я, говоря

19

Иван Великий – самая высокая колокольня в Москве.