Дело ясное, что дело тёмное. Татьяна Хмельницкая

чего лица всех мужчин в пятиметровой досягаемости перекосило, как от зубной боли. Даже Тит не стал исключением, но по-братски притянул к себе.

      Впрочем, об этом я подумаю позже, а лучше – спрошу у братьев. Сейчас у меня другая проблема: шефа украли.

      Эх, Валентин, Валентин… Что сейчас с тобой?

      Воспоминание подбросило мне запах снега, ощущение лёгкого морозца, тёплые ладони Валентина, в которых он держал мои пальчики. Мы стояли лицом друг к другу, улыбались, обсуждали торжество и связанные с ним традиции.

      – Печально, – вдруг сказал Буков, но его улыбка стала только шире.

      – Что именно?

      – Виносова ночь, братание кровью в соответствии с древними обычаями оборотней. Моя тяга к тебе… Мне кажется…

      Помню, я затаила дыхание, глядя прямо в глаза хозяину и ожидая продолжения. На моё счастье пауза оказалась недолгой и Валентин, наконец, выдохнул:

      – Ты приворожила меня, – и счастливо рассмеялся.

      Его смех до сих пор раскатывался эхом в памяти – он был последний, что я помнила из того вечера.

      Тем временем, Щука даже не позволил вмешаться Соломону Яновичу – так и болтал сам:

      – Бумагу подготовьте, Соломон Янович. Вы меня знаете, за руной дело не станет. А раз Виола Нагорная под моей опекой, то задавать вопросы вы имеете право лишь в моём присутствии, а всё что происходило до текущего момента, является незаконным. Не переживайте, а поторопитесь, Соломон Янович, поторопитесь.

      О чем они только что говорили? Ух, упустила суть сюжета – задумалась.

      Было заметно, что Пупков стушевался после тирады парня и засуетился, давая распоряжения одному из служащих.

      Слёзы на моих щеках высохли, но икоту победить так и не получалось. Вода в стакане плескалась уже на донышке, а я всё прикладывалась к прозрачному краю, отпивая маленькими глотками. Просить ещё одну порцию не собиралась – итак хотелось провалиться сквозь землю под перекрёстными взглядами старших братьев.

      – Странно… – прошептала я и удивилась своему изменившемуся голосу – он слышался писклявым, с нотками истерики, дрожащим.

      Тит прекрасно понял, что я имела в виду под словом: «Странно» и тут же тихо шепнул на ухо:

      – Эмиль полгода уже служит. Мы не писали тебе – ни к чему было.

      Злость сменила страдания и смятения в моей душе, и я гневно прошипела:

      – Настолько «ни к чему», что родной сестре об этом знать не нужно – перебьётся?

      – Потом, – одними губами прошептал Тит и покосился на Эмиля.

      Пупков размял губы и спокойно заметил:

      – Хорошо. Думаю, в процессе всё будет улажено, кудесник Щука. Давайте заново попробуем устроить допрос. Но в соответствии со статьёй тридцать восемь, дополнений к Кодексу королевства в части уголовно наказуемых деяний, указано, что госпожа Виола может отказаться от повторной дачи показаний, ведь совершала она их в присутствии одного из родственников.

      – Я