Принцесса без королевства. Клара Кёрст

о в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Принцесса без королевства

      Ираида задыхалась, надсадно кашляла и распыляла из флакона зеленую жидкость. Зловоние волнами доходили до точеного носика Ядвики. Принцесса отворачивалась и досадовала, что лица королевской крови на церемониях всегда занимают первые места. Как будто это почетно, стоять и нюхать эдакую дрянь!

      Она обернулась на девочек, дочек баронессы Левой Руки – Семелу и Солару, они прикрывали свои личики ручками и приглушенно хихикали.

      Яла дернула дочь за рукав и прошептала:

      – Ядвика, перестань вертеться! Сколько тебе раз говорить, помни о королевском достоинстве.

      Ядвика с возмущением посмотрела на мать. У Ялы, принцессы крови на лице окаменело раздраженное выражение. Гаутэховский тяжелый подбородок и глубоко посаженные глаза придавали лицу жестокость, и если бы не густые золотистые волосы можно было бы подумать, что Яла статуя, а не женщина из плоти и крови. Такими были все Гаутэхи, все, кто унаследовал его черты.

      В самой Ядвике от далекого предка-законодателя ничего не было, она вобрала в себя варовскую красоту отца. Вирин, положив руки на плечи своему сыну Ядвину, весело подмигнул дочери.

      Ядвика улыбнулась, но потупилась, она не хотела, чтобы родители из-за нее сcорились. Поводов для ссор у них хватало и без нее. Рядом с ними в одиночестве стоял король Градар, у него не было ни жены, ни детей. Коронованный вдовец предложил своему брату провести свадебную церемонию в Лунном замке, то ли от того, что ему было неохота тащиться в уродливый Вороний Клюв, то ли уже намекая, что брат и его новоявленное семейство – наследники трона.

      Градар стоял со скучающим выражением на надменном лице. Изящный, миниатюрный сорокапятилетний король славился своим умом и начитанностью. Он был любопытен и покровительствовал наукам. Любил охотиться, плавать, стрелять из лука по мишеням, но иногда на него нападала черная меланхолия, из рук выпадал жезл, колчан со стрелами и древний свиток.

      До текущих дел руки у него доходили редко, хотя внимание требовалось: все чаще крестьяне поднимали восстания, борясь за справедливость, которую они не видели вот уже лет сто, угнетаемые баронами Правой и Левой Руки. Города заламывали немыслимые цены на товары, необходимые в быту, но никто не мог приструнить их, ибо король Гран, победив гауров, раздал баронам владения, а городам дал самоуправление.

      Торжество принадлежности третьего отпрыска «короля-великана» Грольфа проходило в королевском парке подле фонтана «Возлюбленных». В центре постамента стояла двойная статуя – женщина с распущенными волосами, а у ее ног коленопреклоненный возлюбленный.

      Ачи тяжело переносила высокую температуру, даже бьющие в разные стороны струи воды из фонтана не спасали ее от удушливой летней жары. Ираида задыхалась, в груди у нее время от времени клокотали хрипы.

      «Интересно, – подумала Ядвика. – Сколько Ираиде лет?» Она слышала, что хотя ачи и выглядят как мертвецы, восставшие из склепа, они живут долго-долго, дольше ста лет, гораздо больше, чем живут женщины-гаялки.

      Ираида знаком велела стоящим перед ней жениху и невесте соединить руки. Мюза с заметным волнением поднесла маленькую пухлую ручку к огромной ручище Глора. Когда принц крови скрыл ее своей ручищей, невеста увенчала пирамиду оставшейся свободной рукой.

      Младший брат короля брал в жены дочь барона Правой Руки Шуази из Шааза, верного и преданного, как старый дворовый пес, дворянина. Сентиментальный Шуази стоял, набычившись, чтобы не пустить скупую мужскую слезу. Было видно, что он растроган. Его жена Марита от волнения сморкалась в рукав кремового платья, не заметив, что платок выпал и гости давно втоптали его в землю.

      Высоченная фигура Глора, упакованная в праздничные одежды, выглядела неважнецки: принц сутулился и постоянно заваливался то вправо, то влево. Своей лапищей он некрасиво поправлял липнувшие на лоб льняные кудри. Даже в день своей свадьбы он умудрился поставить пятно на камзол. Ядвика, приглядевшись, решила, что следы оставил крем для свадебного торта. Должно быть, дядя с утра на цыпочках пробрался на кухню и зачерпнул увесистым половником из чана сливочный крем. Кухарка застукала его во время дегустации, и он от неожиданности уронил пару капель на себя. Мюза, юная невеста, несмотря на свои впечатляющие объемы, трепетала как бабочка. Грудь вырывалась вперед, требуя свободы от шнуровок. От талии, придавленной корсетом к спине, расходились пышные складки нежно-розового платья.

      Ираида еще раз омерзительно громко воспользовалась флаконом и заговорила. Ядвика впервые услышала голос ачи, служительницы подземелий. Обычно служительницы таинственных пещер Маскилина пользовались жестами. Голос отличался от всех человеческих или звериных голосов, что она прежде слышала. Принцесса едва смогла разобрать невнятную гортанную речь.

      – Докажи, лунный мужчина Глор, что ты принадлежишь лунной женщине Мюзе, как она принадлежит тебе.

      – Ножку, покажи ножку, – закричали гости.

      Ядвика негодующе обернулась