Выбор резидента. Отец и сын Ахмеровы. Анатолий Шалагин

ликвидирована одна антисоветская группировка, противодействующая колхозному строительству […] Массовые антиколхозные выступления дехканства, провоцируемые байством, охватили многие районы и грозят в дальнейшем развитии перерасти в восстание […] В кишлаке Бувайда после ареста районными властями трех кулаков-лишенцев к зданию РИКа и райкома подошла толпа 400 чел., требуя не арестовывать баев, не описывать имущество, угрожая свержением соввласти…»

      В этих условиях вновь прибывшему оперуполномоченному ОГПУ И. А. Ахмерову пришлось непросто. Необходимо было включаться в работу сходу. Бесчисленные встречи с тайными осведомителями, операции по выслеживанию басмаческой агентуры, перехват караванов с оружием, засады, погони и перестрелки. Все это было.

      Была и неизбежная в деле любого оперуполномоченного бумажная работа – многочисленные отчеты, протоколы, сводки. И в этом для Ахмерова тоже была школа: сжато и емко формулировать информацию ему в дальнейшем придется часто.

      В конце 1930 года опасная командировка Исхака Абдуловича закончилась, и он с радостью возвращается в Москву, где его ждали. К тому времени Роберт уже мог продемонстрировать отцу свои первые успехи в учебе. И это, безусловно, радовало отца.

      После небольшого отдыха Ахмеров вновь приступает к работе. В марте 1931 года его зачисляют слушателем Института красной профессуры (ИКТ) истории, советского строительства и права. Примечательно, что в своей автобиографии он не указывает этого факта, как и всех деталей своей работы в органах госбезопасности. Возможно, это было не просто учеба, а часть его работы в КРО. Не следует фантазировать по этому поводу. Однако замечу, по существовавшим тогда правилам, слушатели ИКТ подлежали освобождению от работы по месту службы и должны были сняться с партийного учета. Было ли это сделано в отношении Ахмерова, неизвестно.

      Семья Ахмеровых в кругу родственников на отдыхе, Подмосковье, 1931 г.

      Размеренная жизнь в столице Исхака Абдуловича тяготила. Да, здесь в Москве жилось спокойно, рядом были близкие люди, которым он мог теперь уделять больше времени. Но ему явно не хватало адреналина живой, настоящей работы.

      По справедливому замечанию М. А. Бодягина, период работы Ахмерова в КРО укрепил в нем «волевые качества, присущие ему со времен тяжелого отрочества, подстегнул творческое начало в работе с людьми, пробудил вкус к специфике агентурной работы, выявив ключевые таланты, необходимые для вербовщика – обаяние и умение войти в доверие при сохранении холодной трезвости ума, способность к перевоплощению, доходящую до полного самоотречения, умение выйти за пределы поведенческих шаблонов и быстро принять нестандартное решение». Наверное, именно такую характеристику, правда, сформулированную иным, более канцелярским, языком с обязательным упоминанием его партийной дисциплины