Божьи воины. Анджей Сапковский

Нет? Ну так припомните. С этим вашим… Самсоном приключилось то же, что с Люциллией и Поппоном. Сущность явления – позитивный перисприт и перисприт циркуляционный. Именно так. Я это знаю. К сожалению, знания оказалось недостаточно. Я ничего с этим поделать не могу. То есть не смог и не смогу помочь вашему Самсону. Пошли обедать.

      – Если вы не смогли, – прищурился Щепан из Драготуш, – тогда кто же сможет?

      – Рупилиус Силезец, – незамедлительно ответил Акслебен. – И никто больше.

      – Так он, – прервал довольно смущенное молчание Теггендорф, – еще жив?

      – И вообще существует? – шепнул Телесме Тврдик.

      – Жив. И является наивеличайшим живым специалистом по проблемам, касающимся астральных тел и бытий. Если кто-то и может здесь помочь, так только он. Пошли обедать. Да… Совсем было забыл…

      Некромант отыскал глазами Рейневана, глянул ему в глаза.

      – Ты – его друг, юноша, – отметил он, а не спросил. – Тебя зовут Рейневан.

      Рейневан сглотнул, подтвердил кивком головы.

      – Будучи в трансе, этот Самсон вещал, – бесстрастно проговорил Акслебен. – Вещание было несколько раз повторено, четко, внятно, подробно. Касалось именно тебя. Ты должен остерегаться Бабы и Девы. Так складывается, – некромант приморозил взглядом насмешливые ухмылки Шарлея и Тврдика, – так складывается, что я знаю, в чем дело. Баба и Дева – две знаменитые башни. Не менее знаменитого замка Троски в Подкарконошах. Берегись замка Троски, юноша по имени Рейневан.

      – По счастливой случайности, – выдавил с трудом Рейневан, – я не собираюсь ехать в те края.

      – Случайностью является нечто иное, – бросил через плечо Акслебен, направляясь к двери. – То, что Рупилиус Силезец, единственная особа, которая, по моему мнению, может помочь твоему Самсону, уже добрых десять лет проживает в Чехии. И как раз в замке Троски.

      Глава четвертая,

      в которой под Колином бомбарды шпарят и грохочут, а планы рождаются, одни великие, другие поменьше, одни более, другие менее утопические и фантастические – но что в действительности является утопией и фантазией, покажет лишь время

      – Брат Прокоп! Брат Прокоп! Бомбарда остыла! Жиганем еще раз?

      Мужчина, к которому обратился с вопросом старший над пушками, был стройным и плечистым. Румяное лицо с простыми чертами, нос картошкой и пышные черные усы делали его крестьянином, довольным урожаем.

      Рейневан уже видывал этого мужчину. Несколько раз. И всегда с интересом его разглядывал.

      До революции Прокоп был священником, говорили, что родом он из Праги, из семьи староградских патрициев. К гуситам он примкнул сразу после дефенестрации, но до 1425 года был всего лишь одним из многих таборитских проповедников, среди которых выделялся не только рассудительностью, хладнокровием и терпимостью, но и тем, что вопреки велениям гуситской литургии не носил апостольской бороды и каждое утро педантично брился, холя только свои знаменитые