Понедельники. Юлия Резник

года должны переехать. Подрядчик сроки сорвал, вот и воюю… Сам.

      – Это что ж, ваш хозяин не мог вам помощников нанять? Буржуи! – выплюнула Таня, не замечая, каким удивленным взглядом на неё посмотрел мужчина.

      – Почему сразу буржуи?

      – А кто ещё может выкупить половину этажа? Очередной кабак или магазин будет…

      Павла прямо покоробило старушечье брюзжание дамочки. Ну и грымза. Угораздило же его приложить её дверью. Теперь вот думай, что с ней, да как.

      Кое-как добравшись до двери, Таня неловко отступила.

      – Спасибо, что проводили. Можно было просто до подъезда… – вдруг спохватилась некстати.

      – Мне тоже сюда, – отрезал мужчина, кивая головой в сторону соседней двери.

      Честно сказать, Таня поддерживала разговор на автомате. Уж очень плохо ей было. Сумка оттягивала руку, а работяга и не думал озаботиться этим фактом. Впрочем, что с него взять? И почему он кивает на соседнюю дверь?

      Не став разбираться в происходящем, Таня повернула ключ в замке и буквально ввалилась в свою квартиру.

      – Танечка! Боже мой, что случилось? – всполошилась соседка.

      Женщина привалилась к двери, стягивая сапоги, одновременно через силу улыбаясь сыну, который, неуверенно перебирая крепкими ножками, побежал ей навстречу.

      – Столкнулась с дверью.

      – Да как же это? – запричитала тётя Наташа. – Ты себя в зеркало видела?

      Таня отрицательно покачала головой, от чего головная боль только усилилась, и заглянула в старое, потемневшее от времени зеркало, висевшее на стене с незапамятных времён. Присвистнула. Да уж… Видок ещё тот. Собеседование однозначно отменяется. Тут никакой макияж не поможет. Вся правая сторона лица опухла и покраснела. Синяк обещает быть впечатляющим. И что теперь делать? Злые слёзы набежали на глаза. Она не уверена, что справится на этот раз. И от этого становилось еще хуже. Проклятье!

      – Танечка, не отчаивайся. Мы поможем, голодные не останетесь, а там, глядишь, и с работой что подвернется.

      – Я так рассчитывала на это собеседование, – невольно всхлипнула женщина.

      – Я знаю, милая… Я знаю.

      Наталья Павловна приобняла отчаявшуюся соседку. Что ж так не везет этой девочке? Где справедливость?

      – Я в порядке, – прошептала Таня, вытирая глаза.

      – Ты, может, приложи чего холодного?

      – Прикладывала снег… Не помогло.

      – Беда…

      – Ви идите, теть Наташ. Я же знаю, что Виктор Семенович уже вот-вот с работы придет.

      – И правда, – спохватилась соседка, бросая взгляд на часы. – Ты, Таня, обращайся, в случае чего. Не стесняйся. Вдруг тебе хуже станет… И за деньгами… Не стесняйся. Отдашь, когда сможешь.

      Таня закусила губу, чуть не плача. Что-то сегодня совсем глаза на мокром месте… Вот почему ее мать не такая?

      Проводила соседку, разобрала сумку и почитала книжку сынишке. Он был такой славный. Ее единственное счастье, ради которого стоило побороться.

      Голова