Окно напротив. Лена Сокол

Эдгарович усмехнулся, глядя себе под ноги.

      – Я, пожалуй, пойду, – вымученно улыбнулась девушка, выждала пару секунд и скрылась за дверью.

      Она всего лишь на минуту задержалась возле окна, чтобы дать выход эмоциям. Снежинки проносились мимо, совершая в воздухе плавные обороты, словно вальсируя. Марьяна зажмурила глаза, пытаясь сдержать слезы. Работа, пациенты, благодарные родственники – всё это почему-то не спасало её от осознания собственной никчемности. Отчего раньше было проще жить, зная, что никто не ждет тебя дома? А сейчас так противно. Хоть головой о стену бейся. А когда перед глазами вставала эта парочка в окне, то невыносимость одиночества ощущалась еще острее.

      – Открытая черепно-мозговая! – донеслось за её спиной.

      Марьяна повернулась и увидела пытающуюся отдышаться Женю. Девушка направлялась к ней, держа наперевес огромную кипу бумаг. За толстыми стеклами её очков прятались большие голубые глаза. Доверчивые и добрые. Также этого ординатора отличал пытливый ум и редкая способность отмечать, казалось бы, самые неприметные детали.

      Марьяна отвернулась к окну, пытаясь незаметно смахнуть слезу. Она даже и не слышала, что в кармане разрывается трезвонящий пейджер.

      Женя остановилась позади наставницы. Она заметила, что последние полгода сильно изменили доктора Донских. Она и раньше была серьезна, сосредоточена, но с той самой встречи с бывшим мужем, почти перестала улыбаться. Даже в перерывах. А Евгении очень хотелось учиться чему-то новому. Ей хотелось бы остаться работать в интенсивном и уже начинало беспокоить, отчего наставница в последнее время так плохо идет на контакт.

      – Девушка, двадцать – двадцать пять лет. Скорая уже подъезжает.

      – Иду, – выдавила Марьяна, ожидая, что Женя уйдет.

      Но та не двигалась с места.

      – Пошли, – бросила доктор Донских, резко развернувшись на месте, и зашагала к лифту. – Занеси ты эти бумаги в ординаторскую, что ты с ними носишься!

      – Хорошо, – почти шепотом произнесла Женя и побежала к лестнице.

      В приемнике на удивление было шумно. Марьяна ускорила шаг. В коридоре о чем-то оживленно спорили.

      Свои. Посторонних не было. Поодаль виднелась каталка с телом.

      – Что происходит? – гневно выкрикнула она, разгоняя толпу.

      – Труп, – промямлила старшая медицинская сестра.

      Фельдшер скорой протянула ей бумагу. Марьяна сложила руки на груди, даже не глянув на неё.

      – Что значит труп?

      – То и значит, – женщина сама выглядела растерянной.

      – Зачем мне ваш труп?! – возмутилась доктор Донских. – Я его принимать не собираюсь!

      – Она умерла здесь.

      – Кто проводил реанимационные мероприятия?!

      Все молчали, с испугом оглядывая друг друга.

      – Мы, – ответил мужчина в синей спецовке, застегнутой до подбородка.

      Это был Володя. Лицо Марьяны немного смягчилось. Они были знакомы много лет, еще со времен ординатуры, когда она подрабатывала в скорой по выходным. Шутник и балагур,