Сиреневый черный. Жанна Лебедева

Геофу и жестом попросив не разглашать тайну ее отсутствия на уроке музыки, принцесса поспешила через мост. Быстро дошагав до деревни и спустившись в низину на луг, она легко отыскала веселую Таму. По-лягушачьи растянув в улыбке губы, та, как сумасшедшая, замахала рукой. Подбежав, Таша плюхнулась рядом с ней в траву и достала из-за пазухи слегка подтаявший кусок шоколада.

      – Ух ты! – Тама восторженно всплеснула руками и деловито приняла угощение, которое незамедлительно съела. – Купцы были? Счастливая ты, принцесса! Надо же – ШОКОЛ-А-А-А-Д! – она блаженно закатила глаза, облизывая с руки остатки расквасившегося лакомства. – Эх, всегда мечтала стать купчихой!

      – Ты? Купчихой? – чуть не подавившись, фыркнула Таша. – Ха-ха.

      – А что? – Тама шутливо подбоченилась и надула губы. – Буду толстая, вся в золоте и камнях, буду плавать на большой ладье и ругаться на базаре с торговцами! Мужа сама возьму, из бедняков, поплюгавее да потише – чтобы молчал и соглашался во всем, он мне слово поперек, а я ему нагайкой по шее – на! Молчи, да жену слушай, коли жена – купчиха, богатства в дом носит да тебя, дармоеда, кормит!

      Она ловко вскочила на ноги, взмахнула пастушьим хлыстом и, вальяжно вышагивая, прошлась по лугу. И правда – чистая купчиха, поразилась Таша.

      – А ну, голубчик, отрежь-ка мне этого шелку да того бархату, да смотри, режь аккуратно, затяжек не наставь! А ты отмерь мне пять пудов шоколаду! Эй, слуги, чего стоите? Грузите товар на ладью! – продолжала кривляться Тама, а ее молчаливый и тихий брат Филипп, сидящий в сторонке и с надеждой смотрящий на остатки шоколада, испуганно отсел подальше.

      – Да, – согласилась Таша, – купчиха ты прирожденная!

      – Да ну, – пастушка смущенно потупила взор, – мечты все это.

      – А мечты, они на то и мечты, чтобы их исполнять, – Таша воодушевленно махнула рукой вперед и вверх.

      – Да как же их исполнить, принцесса? – Тама милостиво кивнула Филиппу, позволяя тоже угоститься лакомством.

      – Денег заработать! Я же заработала! Лошадь себе купила!

      – Пф! Да ты – принцесса, – обиженно отмахнулась пастушка, – у тебя одних платьев ворох и стоят они немало, а у меня? – она оглядела свою застиранную кружевную юбку. – Продам, так голой и останусь.

      – Ну, – Таша принялась судорожно соображать, – ну, ты… а вот! – она радостно потерла руки. – Ты сделай что-нибудь!

      – А что я сделаю-то? Я ничего и не умею, – поняла намек Тама.

      – Как же не умеешь? Овец умеешь пасти и на свирельке играть!

      – И что? – пастушка хмуро ткнула носком сапожка валяющуюся в траве свирель.

      – А вот! – Таша просияла, неожиданно придумав ловкую, как ей казалось штуку. – Ты Лауриных овец возьмись пасти за деньги!

      – Лауриных? – Тама с сомнением посмотрела вдаль, где на опушке леса белыми облачками колыхалось еще одно овечье стадо.

      – Конечно! – Таша довольно сцепила пальцы. – Лаура замуж хочет выйти,