Сиреневый черный. Жанна Лебедева

горько.

      – Мне было все равно. Лучше смерть, чем… – Таша всхлипнула и шмыгнула носом.

      – Да что такого ужасного мог тебе сделать твой Байрус? Я, конечно, догадываюсь, – Ану хитро прищурил хищный темный глаз, – но… скажи честно, неужели потерять невинность и впрямь так ужасно?

      – Слава богу, познать весь ужас мне не удалось! – зло бросила Таша. – Знать больше ни о чем таком не желаю, встану на ноги и уйду в монастырь! Боже, если бы я знала, что все девушки должны делать такое… Такое! То, что рассказала мне моя няня, и вообще… – ее голос предательски сорвался.

      – Ну… – Ану смотрел на нее из своего кресла с сожалением, – может, это не так и страшно, раз все так делают?

      – Да это ужасно! – Таша в гневе снова приподняла, было, голову, но тут же откинулась на подушку.

      – Да ладно тебе! Не знаю уж чего там понарассказывала твоя нянька, только откуда ей вообще знать? Сама наверняка вышла замуж по указу родителей, а потом всю жизнь ублажала нелюбимого мужа да рожала детей. Чего ты ждешь от обычной бабы? Но знаешь, если тебе кто-то нравится, – на секунду глаза Ану потеряли хищный блеск, а лицо показалось совсем молодым и наивным, – если ты любишь кого-то, то, знаешь, все может быть не так уж и ужасно.

      – Любишь… – задумчиво протянула Таша. – Любишь. А как это понять? Про любовь я читала в сказках, но это всего лишь сказки. Что это – любовь?

      – Любовь? – Ану задумчиво прикрыл глаза, словно вспоминая что-то. – Не знаю точно, ну, в общем, это когда смотришь на нее и надеешься, что ветер задерет ее юбку, обнажая колени, а потом, в конце всего, она прошепчет твое имя…

      – Да ничего ты не знаешь о любви, – разочарованно выдохнула принцесса, ледяное оцепенение, наконец, спало, оставив место боли, подергивающей шею. – Что-то мне нехорошо.

      Ступор исчез, и девушка окончательно пришла в себя. Ее колотил озноб, руки тряслись, а тупая, ноющая боль расходилась по всему телу.

      Поняв, что раненая немного очухалась, некромант осторожно приблизился к ней, с сомнением осмотрел рану. Увидав испуганные глаза Таши, развел руками:

      – Надо промыть и перевязать. И определись, наконец, кого ты боишься больше, мертвецов или мужчин?

      – Мертвецы гораздо предсказуемее, – тут же зло отозвалась девушка, но на перевязку все же согласилась.

      – Лежи до утра, здесь тебя никто не тронет, – с этими словами, некромант скрылся за дверью, оставив раненую в одиночестве.

      Из-за ноющей под повязкой шеи уснуть принцесса не могла. С трудом приподнявшись на кровати, она с любопытством осмотрела помещение. По-видимому, после штурма эта небольшая комната стала апартаментами некроманта. На стене в углу висели шляпа и плащ, по столу и полу были раскиданы какие-то фолианты и свитки.

      Таша неуклюже сползла с кровати и робко заглянула в один из них. «Трактат по изначальной некромагии» значилось на заголовке. Пока принцесса с интересом разглядывала изображения препарированных лягушек и мышей, пытаясь вникнуть в непонятные слова и символы, за дверью послышались