11 сентября. Алексей Варламов

что после этой измены она не могла с ним больше, понимаешь? Да ничего ты не понимаешь! Я знаю, что ты про нас думаешь. Конечно, тебе здесь все ужасным кажется. И мама моя, медсестра в санатории. И я, пэтэушница. И одеваюсь не так, и веду себя не так. И братья мои тебе смешны. Говорим неправильно, едим не то, языков иностранных не знаем, книг у нас в доме нету, Лорки по стенам не висят… – Мария расходилась все сильнее, и Варя с испугом и любопытством смотрела на сестру, в которой и не подозревала таких глубоких переживаний. – А знаешь, какой Стася талантливый? Он по шашкам первое место прошлым летом в лагере занял.

      – Да я вовсе не думала ничего такого.

      – А хоть бы и так, – не унималась Мария. – Я, может быть, вундеркиндом была, я в первом классе лучше всех была по письму, и, если бы меня в интернат маманя не отдала, потому что денег на троих детей не хватало, а там меня кормили и одевали, если б в школе нормальной училась и со мной занимались бы, как с тобой, я бы с золотой медалью школу окончила!

      «А может, не надо было тогда столько детей заводить?» – подумала Варя, но произнести вслух не решилась.

      – А я вот, а я… – Мария заплакала, и Варя стала растерянно гладить ее по голове, утешать и говорить, какая Мария красивая и умная, как счастлива она, что у нее такая сестра, хотя теперь уже хорошо знала, что Машка пользуется сиротской долей так же ловко, как тибрит с прилавка помидоры. Но все равно было жалко и сестру с ее разными папами, и себя, без папы выросшую. Она тоже заплакала, девочки обнялись и не заметили, как уснули.

      На следующий день над всей Прибалтикой сияло голубое небо, и от вчерашних слез не осталось следа. Людмила Ивановна с мальчиками уехала с утра в санаторий. Договорились, что сестры поживут несколько дней одни, посмотрят город, а потом приедут на взморье.

      Жара стояла невыносимая. Квартира с южными окнами за день нагрелась так, что Маша вылезла из душа и в одних трусах ходила по комнатам. Варя отводила от голого тела толстушки глаза, но скоро привыкла и только когда в дверь позвонили и Мария пошла открывать, покачала головой:

      – Ты б хоть оделась.

      – Лучше ты разденься, – засмеялась Машка, и глаза у нее так заиграли, что Варя покраснела.

      Ночью налетели комары, девочки пробовали достать их шваброй, но комары забирались под потолок, тогда они включили пылесос и охотились на насекомых. А потом лежали в кровати и разговаривали.

      – А у тебя сколько мальчиков было?

      – Ну, Машка.

      – Сестры должны рассказывать друг другу все. Неужели по-настоящему ни с кем?

      – Маша!

      – И даже не целовалась?

      – Целовалась, конечно! – обиженно врала Варя и краснела, а Машка хохотала:

      – Я по лицу вижу, что врешь!

      – Да как ты можешь видеть, если темно?

      – Я ясновидящая.

      – Мы в бутылочку играли и в кис-мяу, – оправдывалась Варя, и лицо ее становилось пунцовым.

      – Ну это что за игры! Детский сад! А в спичку играли?

      – В какую еще спичку?

      – Ты спичку не знаешь?

      – И знать не хочу.

      – Врешь,